он, а через час вернулся с большим-пребольшим пакетом сарделек.
– Вот, подкрепитесь, мистер аллигатор. Вам нужно силы после болезни восстанавливать!
Обрадовался наш герой, съел одним махом все сардельки, а потом опять загрустил.
– Всё равно придётся с голоду помирать, – говорит. – Не будешь же ты меня всю жизнь сардельками кормить…
– Совсем необязательно вам помирать, мистер аллигатор! Идите к нам в цирк работать! У нас трёхразовое питание, и дети радуются на представлениях, и одна большая дружная семья! Я обязательно уговорю директора взять вас в нашу труппу!
Обрадовался аллигатор, даже улыбнулся первый раз в жизни. И улыбка у него оказалась совсем не кровожадная, а милая и добрая. Вскочил он на ноги и пошёл вслед за милостивым енотом – в цирк на работу устраиваться.
Наш аллигатор исправился, кушает только продукты из супермаркета и работает в цирке. Но в реке Миссисипи по-прежнему живёт много злых, кровожадных аллигаторов. Дорогие дети, пройдитесь как-нибудь по берегу этой великой реки. Вдруг кому-нибудь из хищников нужно оказать милость?
Как лесник от уныния исцелился
Весна пришла! Розы распустились, соловьи запели, козочки заблеяли, кошки замяукали, коровы замычали:
– Встречайте весну, люди! Воспряньте от зимней печали!
А в лесу какое благоухание! Черёмуха, сирень, жасмин, запах сосен да молодой листвы! Все звери вышли из своих домов – берлог, нор да дупел, – собрались на полянках и просеках, Пасху празднуют.
В Светлое Христово Воскресение никто никого тронуть не смеет. Вот и стоят зайчики рядом с волком и лисою, кабаны – бок о бок с уссурийским тигром, тетерева – рядышком с хорьком и куницею. Все дружно поют:
– Христос воскре́се из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробе́х живот[2] даровав![3]
И правда: никого нет во гробах! Наши прабабушки и прадедушки воскресли и пасхальный тропарь вместе с ангелами дружно распевают. Не мёртвые, живые!
А какие чудеса каждый год на Пасху происходят! Хромые отбрасывают костыли, слепые прозревают, злые становятся добрыми. Если уж мёртвые вслед за Христом воскресают, то нам, живым, тем более грех унывать!
Но был один страшно унылый человек. Жил он один, работал лесником, Пасху не праздновал, в воскресение Христово не верил. Каждый раз, когда из леса слышалась пасхальная песнь, лесник запирал все двери и окна в своём доме, затыкал уши ватой и включал на полную громкость телевизор – развлекательный канал. Лишь бы не слышать пасхальный тропарь, струящийся в воздухе над лесом!
И вот однажды на Пасху сидит лесник перед телевизором с ватой в ушах и слышит, что кто-то в дверь стучится. Можно представить, как громко стучались, если он сквозь вату и шум телевизора стук расслышал!
Терпел-терпел лесник, но в конце концов не выдержал, вынул вату из ушей и пошёл дверь открывать. А за дверью – мишка косолапый стоит, немаленький. Пудов этак тридцать[4] в нём живого весу, и это после зимы!
– Мне бы куличика