себя часть воспоминаний о преступлении, получил два пожизненных – ровно в два раза меньше, чем получил бы настоящий преступник, если бы его приговорили.
Проще говоря, воспоминания были занятием без больших перспектив, что я и высказал Страттену. Он внимательно меня выслушал, а когда я наконец замолчал, не стал нарушать тишину, установившуюся в кабинете. После долгого молчания, когда мне уже казалось, что все сказанное мной было сказано другому человеку и в другое время, он заговорил:
– Правильно, – произнес он, – обслуживание криминальных воспоминаний дело противозаконное.
– Отлично, – вежливо согласился я. – В таком случае эта тема закрыта. Где я могу получить новый приемник?
– И в то же время, – продолжил Страттен, как бы не услышав, – воспоминания, о которых говорю я, не имеют никакого отношения к противоправной деятельности. Я говорю о вещах тривиальных – и только о временной передаче воспоминаний.
– Если они такие уж тривиальные, то пусть с ними разбираются сами клиенты, – предложил я. – А если речь идет о временном лишении воспоминаний, посоветуйте им выпить пару пива вместо этой ерунды. Спасибо, и еще раз спасибо, но нет. И еще раз нет.
– Пять тысяч долларов за воспоминание, – сказал он. Я замолчал, не успев произнести следующее слово. – Воспоминание вполне может оказаться единичным, абсолютно личным и не задержится у вас в голове дольше недели. Скорее всего, не дольше нескольких часов. За следующий год влегкую сможете заработать четверть миллиона. Кроме того, продолжите работать со снами.
Он замолчал, предоставив мне возможность немного подумать. И я задумался. О семизначном заработке в год. Последняя пара лет была неплоха, грех жаловаться, но достаточно ли ты богат – всегда познается в сравнении. Когда ты уже купил все, что можешь позволить себе со своим уровнем достатка, начинаешь поглядывать в сторону того, что пока позволить не можешь. И появляется желание это заполучить.
А можно посмотреть по-другому: пара лет работы, несколько удачных инвестиций – и больше никогда не придется напрягать извилины.
– Нет, – еще раз произнес я. Я знал, что у меня есть, и меня все это устраивало.
– Думаю, ответ изменится, если спросите, где получить новый приемник, – сказал Страттен.
Я все еще не мог прийти в себя после ночной работы, поэтому не понимал, к чему он ведет. И я тупо повторил его вопрос:
– Где?
– Если не примете моего предложения, то нигде, – ответил Страттен. – Или беретесь за воспоминания, или уволены.
– А вы настоящий сукин сын, – произнес я, уставившись на него.
– Слышал такое мнение, – его улыбка ничуть не изменилась, и я вдруг понял, что эта гримаса совсем не улыбка и никогда, пожалуй, ею не была.
Какое-то время я молча смотрел в окно, просто чтобы заставить его понервничать. Теперь я понял, что совсем не понравился Кэнди и что она не федерал. Она была манипулятором и работала на Страттена. Именно от нее он узнал, что я только