уныние – на всех этих островах не имелось ни одного порта, где мы могли бы погрузиться на корабль и через некоторое время оказаться в цивилизованных странах. По крайней мере, на тех островах, о которых Старк имел хоть какое-то представление.
По моим соображениям, причина заключалась в следующем. Вся гряда окружена мелями, банками, рифами и атоллами, что не давало возможности судоходства, и потому капитаны обходили этот район Илнойского моря далеко стороной.
«Ну ничего! – размышлял я. – На последнем из них попытаемся сделать такой корабль, на котором преодолеть оставшуюся часть моря можно будет без всяких опасений. А пока нас действительно устроит и такая вот лодка».
– Лео, – подал голос Блез. – По-моему, мы подобрались достаточно близко.
– Вижу. Суши весла.
Наше приближение крокодил воспринял совершенно спокойно. Он приоткрыл один глаз, посмотрел им на нас так, будто прикидывал: в какой очередности сожрет, когда выспится. После чего закрыл его снова.
Болт, выпущенный мною из своего арбалета, пролетел так, как я и рассчитывал: он лишь самым краешком, едва-едва, совсем чуть-чуть задел высунутую из воды крокодилью ноздрю. По моему плану, после этого он должен был чихнуть, заодно открыв пасть во всю ширь. Тщетно. И я уже приложился к арбалету, чтобы пощекотать ему вторую ноздрю, когда тот внезапно поднял голову из воды с уже открытой пастью.
Механизм Гаспара вместе с болтом угодил туда, куда и нужно – прямо в глотку, но крокодил хоть бы вздрогнул. Он спокойно закончил зевок, после чего продолжил свой сон.
– Гребите к берегу, – приказал я. – Теперь остается только ждать.
– Что-то механизм не срабатывает, – когда лодка уже находилась на полпути к берегу, констатировал очевидное Блез, и мы с ним оба посмотрели на Гаспара.
Тот, не отрываясь от гребли, ответил:
– Как будто бы все сделано правильно. Хотя теперь я внес бы в конструкцию некоторые изменения.
Тогда, уже втроем, мы посмотрели на арбалет Блеза. После потери Головешкиного именно он стал самым худшим. А значит, ему уготована судьба его предшественника.
И тут началось.
В обычное время издаваемые крокодилом звуки напоминают нечто среднее между ревом, хрюканьем, скрипом, бульканьем и чем-то еще, что идентифицировать на слух крайне сложно. Но сейчас его вопль был сгустком боли, ярости и жажды мщения.
– Он на дельфинчика похож, – некоторое время спустя заявил Гаспар, глядя на то, как гигантский крокодил, высоко выскакивая из воды, делает в воздухе всяческие кульбиты подобно какой-нибудь там афалине. И нам с Блезом только и оставалось, что с ним согласиться.
И вдруг крокодил стремительно направился к берегу, двигаясь прямо на нас. Так и подмывало свистнуть от восхищения, настолько быстро он плыл, но было совсем не до этого.
Дальше мне пришлось убедиться в том, что даже у такого ветерана, как Гаспар, нервы все же имеются. Потому что первым же гребком он оставил нас без одного весла, которое сломалось пополам с таким оглушительным треском, что вздрогнули не