могли вызвать ее слова.
– А еще, возможно, ты немного предвзято относишься к людям, недолюбливающим туфли.
Следующий поцелуй был еще дольше, еще глубже.
Оторвавшись от моих губ, Лайла прижалась своим лбом к моему, зажмурилась и прошептала:
– Я почти не знаю тебя, но при этом чувствую, что в тебе многое сокрыто. Как ты при этом можешь быть скучным?
Я проснулся раньше, чем она, и сразу же подумал о том, что нахожусь в ее квартире, следовательно, ей просто некуда от меня сбежать. Это просто замечательно! Женщина в моих объятиях пошевелилась. Я увидел, как задрожали, открываясь, ее веки. Я мог представить себе, как буду просыпаться так, рядом с нею, до конца своих дней.
Я прошепчу, что люблю ее, а Лайла ответит, что тоже любит меня. А потом мы обменяемся не особенно благоухающим утренним поцелуем. В нашей обычной нежности будет таиться необыкновенная красота, и я никогда больше не почувствую себя одиноким.
Мысль меня встревожила, и я подумал, откуда она могла появиться. Лайла была красивой, очаровательной. Прежде я знавал многих женщин, но никогда раньше не помышлял о серьезных отношениях с какой-либо из них, особенно после первой ночи. Эта идея меня настораживала. Я подвинулся и запечатлел на ее губах легкий утренний поцелуй.
– Как спалось?
– Спала как бревно. – Потянувшись, Лайла улыбнулась мне. – Хотя ты храпел.
– Уверен, что так оно и было.
Я лежал совершенно голый и не смог скрыть того, как покраснел. Да, мой сон был глубоким, куда глубже, чем обычно.
– Не смущайся. Если мои соседи пожалуются, тогда будешь смущаться… А они могут. Ты храпел очень громко.
Она опять меня поддразнивала. А потом поцеловала в лоб.
– А что вегетарианцы едят на завтрак?
– Понимаешь, вегетарианцы – это не новый биологический вид. Мы принимаем пищу не только вечером, но и в другое время дня. Давай я схожу в душ, а потом сварганю тебе ненастоящий бекон.
Мы уселись на балконе. Вчера в темноте я не заметил, что здесь высится настоящий лес из лечебных трав и комнатных растений, находящихся в различной степени увядания. Некоторые не просто увяли, они уже начали рассыпаться в труху. Разномастные и разноцветные горшки занимали все свободное место. Два серых продолговатых четырехугольных ящика громоздились поверх перил, ограждающих балкон.
– Я не унаследовала золотые руки папы, а Леон и Нэнси под боком не живут, поэтому растениям у меня крупно не везет, – вздохнула Лайла, когда я обратил ее внимание на скелеты мертвых растений.
– А кто такие Леон и Нэнси?
– Те, кто приглядывают за моим домом в Госфорде. Они замечательные. Я могу отвезти эти увядшие растения к ним, и через несколько дней они будут в порядке.
– А как тебя на самом деле зовут?
Вопрос вырвался сам собой. Пожалуй, любопытство копилось слишком долго, давление во мне постепенно нарастало, но прежде я планировал очень осторожно подойти к этой проблеме.
Лайла помешивала кофе. Я не понимал, зачем