перевозящий меня на противоположную сторону залива, казалась весьма заманчивой.
– Ну, и ты бегаешь перед работой по пляжу?
– Не так часто, как думалось прежде.
– И ты пользуешься скоростным паромом.
– Если покупаешь недвижимость в Мэнли, на медленно плывущий паром времени просто не остается, – вздохнув, сказал я.
– Как ни прискорбно это признавать, но так оно и есть.
Прежде я не знал, каково это: так очароваться кем-то, что быть не в силах оторвать от нее взгляд. Обычно слушатель из меня неважнецкий. Я слишком углублен в себя, чтобы внимать собеседнику. Думаю, все мои многочисленные бывшие подружки единодушно сошлись бы на этом, но когда говорила Лайла, я боялся упустить даже одно-единственное слово.
– Я унаследовала дом бабушки после ее смерти, – тихо сообщила она мне. – Сначала я занималась коммерческим правом, заработала немало деньжат и полагала, что смогу удовлетворить свои благие душевные порывы, изредка копаясь в огромном саду, который разбили еще дедушка с бабушкой. Там несколько акров фруктовых деревьев. Домик бабушки расположен возле Госфорда[3], совсем недалеко от моря. Самое живописное место из всех, какие я когда-либо видела, но спустя несколько месяцев я поняла, что вот-вот загублю сад, – рассмеявшись, сказала Лайла. – Я понятия не имела, что делаю, но все это казалось таким… романтичным.
– Реальность против ожиданий, – подытожил я.
– Вот именно! Теперь пожилая пара, живущая через дорогу, присматривает за садом, а еще они развели на моей земле недурной огородец. Они имеют свою выгоду, продавая плоды своих трудов по выходным на фермерских ярмарках, а я приезжаю к ним время от времени лакомиться свежими фруктами и овощами. Оказалось, что единственный способ не убить мечту – это забыть об ожиданиях.
– Думаю, я повел себя точно так же, когда перебрался в Мэнли. – Только произнеся эти слова, я, внутренне содрогнувшись, осознал, насколько они соответствуют истине. – Да… именно так и есть… Даже если мне и не удается по-настоящему расслабиться, здесь лучше…
– Ты рос в городе? – спросила она.
– В Кроналле[4]. А ты?
– Ну… где мы только не жили.
– А твоя семья сейчас в Сиднее?
– Мама живет в Госфорде, а папа умер уже довольно давно.
– Сочувствую. – Поколебавшись, я все же добавил: – Мои родители тоже умерли.
– Мне кажется, что, когда умирают твои родители, ты все равно чувствуешь себя ребенком, даже если тебе девяносто лет.
– Наверное, ты права…
Я и раньше терпеть не мог, и теперь не люблю рассказывать кому-либо о смерти родителей… особенно женщинам… а больше всего тем женщинам, которые мне нравятся. Я излагал им простую повесть о чуде и любви, а они строили сочувственные гримасы. К тягостному финалу я либо разбивал им сердца, либо осознавал, что они ничего не поняли и считают мой рассказ весьма романтичным, а это злило меня даже больше.
– Твои давно умерли? –