при дворе и королева даже сама сосватала ему богатую наследницу из рода Перси, Эдуард все равно ревновал, ревновал бешено, как истеричный ребенок, а любое напоминание о старом звучало для него оскорблением, равносильным пощечине.
И сейчас эту пощечину он получил от младшего брата. Лицо Эдуарда стало белее горностаевого меха на его плечах. Он медленно повернулся к Глостеру. Никто не ведал, что сейчас произойдет, и никто уже не следил за ристалищем, где ожидал своего соперника бургундец Людовик де Бов.
И тут глашатай выкрикнул имя, от которого вздрогнули все, кто находился под королевским навесом.
– Благородный сэр Филип Майсгрейв, воитель под знаком Бурого Орла. Девиз рыцаря – «Сильный в полете».
Зрители приветствовали сэра Филипа. Он был шестым из англичан, выезжавших сегодня на траву ристалища. Пять предыдущих потерпели поражение.
Едва сэр Майсгрейв появился на поле, внимание короля, королевы, Глостера и окружавшей их знати оказалось прикованным к нему. Рыцарь не спеша поехал вдоль трибун. Под ним медленно, почти лениво, выступал высокий гнедой жеребец, укрытый длинной попоной, отделанной серебристыми кистями. Латы рыцаря были простыми, но прекрасной работы. Опущенное забрало скрывало его лицо, а шлем венчали темно-коричневые длинные перья.
– Ваш протеже, королева, – процедил король.
Это было действительно так. Когда выбирали достойнейших бойцов, королева отдала свой голос за Бурого Орла. Глядя прямо в глаза Эдуарду, она твердо заявила, что всем жителям Чевиотских гор по обе стороны англо-шотландской границы известно, какой великолепный воин сэр Майсгрейв. Весь Нортумберленд наслышан о его доблести, и она смело может за него поручиться.
По первому зову труб рыцари заняли боевую позицию. Второй сигнал заставил их напрячься. Но едва раздался третий, как оба противника, сжав бока коней и отпустив поводья, сорвались с места. Набирая скорость, они понеслись навстречу друг другу, чтобы сойтись в самом центре ристалища.
В следующий миг трибуны потряс слитный вопль. Людовик де Бов был опытным бойцом. Его удар, нанесенный по всем правилам, пришелся прямо в щит Майсгрейва и был так силен, что тот треснул. Но в то же мгновение он получил от английского рыцаря столь мощный удар копьем в голову, что мир вокруг него вспыхнул алым пламенем и бургундец, взмахнув руками, вылетел из седла. Филип Майсгрейв проскакал дальше.
Волна восторга захлестнула зрителей. На трибунах неистово кричали, свистели, в воздух взлетали шапки и колпаки. Простолюдины плакали и обнимались. Это была первая победа, особенно желанная после стольких разочарований.
Рыцарь кружил по арене, осыпаемый цветами. Он опустил копье, приветствуя дам, но не поднял забрало.
Тот же порыв охватил и знать. Лорды, духовенство, придворные шумели, топали ногами и аплодировали так же, как и простолюдины. Сам король в первый миг не удержался и, вскочив с кресла, зааплодировал.
Ричард Глостер кричал:
– Браво, Бурый Орел! Браво, сэр Филип!
Элизабет