Все эти звуки ее очень пугают. – Она кивнула на кресло у камина. – Обычно придвигаю его к кровати и, когда требуется, беру ее за руку.
Мари пристально посмотрела на мужчин.
– Ах господи! Вы же совсем мокрые! Скорее переоденьтесь, а не то простудитесь насмерть! Сейчас принесу вам халат, мисчи Тревор. – Качая головой и что-то тихо бормоча, она вышла из комнаты.
– Слишком много говорит, особенно когда нервничает. Правда, пап?
Джастин слабо улыбнулся, понимая, что сын старается навести хотя бы хлипкую переправу через разделяющую их пропасть. Ничего не ответив, задумчиво посмотрел и коротко пожелал спокойной ночи.
А Тревор с надеждой подумал, что холод, возникший в отношениях после смерти матери, не вечен.
К тому времени как Мари вернулась с полотенцем и халатом в руках, Тревор уже развел в камине огонь, а теперь стоял по пояс голый и грел руки. Горничная бросила вещи на стул и поспешила к кровати, как будто хотела защитить госпожу от непристойного зрелища.
– Не переживай, она спит, – раздраженным шепотом произнес Тревор, схватил полотенце и принялся энергично вытирать волосы и руки. – Отвернись, пока переоденусь, или выйди.
Мари обиженно встала к нему спиной.
– Я, можно сказать, вас вырастила и успела насмотреться.
Тревор едва заметно улыбнулся, снял насквозь промокшие брюки и накинул халат.
– А я так ни разу и не поблагодарил тебя за бессонные ночи. Ты всегда меня ждала и придумывала самые невероятные оправдания поздним возвращениям.
Мари не потрудилась ответить, и господин распорядился:
– Можешь идти. Заодно забери мокрые вещи.
Она подошла к куче одежды, собрала, завернула в полотенце и молча направилась к двери.
– И все-таки почему?
Горничная остановилась и обернулась.
– Что «почему»?
– Почему ты меня защищала? Я же был совсем ненормальный: злой, вечно пьяный мальчишка.
Мари неожиданно улыбнулась и кивнула.
– Добавьте к этому еще и зов плоти.
– Несколько раз ты буквально спасала мою шкуру, а я до сих пор ни разу не поблагодарил.
– Спасала вашу шкуру, рискуя собственной задницей? Можете поверить, что все это я делала не ради вас, а ради вашего отца.
– Ради отца?
– Помните ту ночь, когда муж Терезы Дюбуа едва не поджег факелом дом, разыскивая вас? Всегда боялась, что однажды мистер Андруз проснется от целой факельной процессии, поэтому при каждом появлении шерифа изворачивалась, как могла.
Через плечо Тревора мудрая женщина взглянула на спящую Селину.
– Мы живем здесь тихо и спокойно. Почему бы вам не вернуться в Новый Орлеан, к своим делам? У моей госпожи от вас одни неприятности.
– Не исключено, что я изменился, – возразил Тревор.
– С трудом верится.
Он посмотрел на кровать. Стремление защитить, окружить заботой становилось сильнее с каждой секундой. Да и бесконечные кутежи уже успели изрядно надоесть.
– Что, если исправлю в