в бездну. Мы назвали бы его величайшим гением познания. Историки отмечают поразительную осведомленность его в английском праве. Опытные юристы нашли в его пьесах, изобилующих юридическими терминами, ни одной ошибки. Богатству приводимых им сведений о природе мог бы, пожалуй, позавидовать маститый ученый-натуралист. Знакомство его с деталями книгопечатного искусства побудило увидеть в нем ученика типографии. Глубокое знание им Библии подтолкнуло епископа Вордсворта сочинить книгу «Знание и употребление Библии у Шекспира». Возникло предположение, что подлинным автором его сочинений был Ф. Бэкон. Поэту предписывают авторство самых смелых медицинских идей (относящихся к XVIII веку). Изображения им сумасшедших точны в профессиональном отношении. Врачи-психиатры восторгаются верностью описания болезни Лира и Офелии. Актеры и постановщики испытывают священный трепет перед «шотландской» пьесой Шекспира – «Макбет», таинственные заклинания которой по сей день леденят кровь актеров. Одним словом, колдовство этого гения очаровывает многих. Гете полагал, что все философские книги не заключают в себе столько духовной материи, света, сколько содержится в одном лишь его образе – Гамлете. Возможно, именно поэтому он и называл Гамлета по отношению к грядущему – Zukunftmensch («Человек Будущего»).
Исаак Оливер. Портрет молодого лорда, которого долго не удавалось идентифицировать (вторая половина 1590-х гг.) Теперь появились основания считать, что на нем изображен Роджер Мэннерс, граф Рэтленд.
Будущий премьер-министр Англии Бенджамин Дизраэли в романе «Венеция» говорит устами своего персонажа: «А кто такой Шекспир? Мы знаем о нем не больше, чем о Гомере. Написал ли он хотя бы половину приписываемых ему пьес? Написал ли он хотя бы одну пьесу полностью? Сомневаюсь в этом». В Нью-Йорке некий Дж. Харт бичевал Барда как самозванца, говоря: «Он был не пара литературным деятелям своего времени, и никто не знал этого лучше, чем он сам. Навязывать нам его дутую славу – это мошенничество мирового масштаба. У него нет ничего, что стоило бы передать другим поколениям». Харт полагал, что была группа способнейших литераторов, создателей драм, авторство которых приписывали ему. Но самую серьезную атаку на творчество Шекспира предприняла учительница из Америки Делия Бэкон (с 1852 г.). «Ни один человек, покойный или ныне живущий, – восклицала она в своем письме Н. Готорну, – не оскорблял меня так своими противоречиями. Он так опозорил гениальность и науку, что я была не в силах ни у кого требовать, чтобы они хоть что-нибудь изучали (из его творчества)». Она тщательно исследовала работы всех выдающихся творцов той эпохи. И пришла к выводу: «шекспировские» пьесы написаны группой лиц, движимых некой единой целью, как сказали бы в театре некой сверхзадачей. Среди них она называла Фрэнсиса Бэкона, сэра Уолтера Рэли, Эдмунда Спенсера и несколько других «высокорожденных умов и поэтов» (Уоллес И.).[179]
Внесли свою лепту в дискуссию и российские ученые. Ученый секретарь Шекспировской комиссии РАН И. Гилилов отмечал, что серьезный анализ произведений