покачала головой девочка, – они «новые русские», всегда с няней гуляют, а нянька вечно кричит: «Надя, уйди от девочек, у них руки грязные!», «Поля, не давай им игрушки, испачкают!». Мы с ними не играем.
– Ну не всегда же они с Зинаидой!
– Всегда, – твердо ответила собеседница, – совершенно несамостоятельные.
– А вот в понедельник их одних оставили, что же вы сестер поиграть не позвали?
– Да ну их, – ответила Марианна. – Надя не хотела. Села с Полей на лавочку, сидит и молчит. Потом их девушка какая-то позвала, окликнула.
– Какая девушка?
– Красивая такая, черноволосая, в зеленом пальто. Вы «Иванушек» слушаете?
Я покачала головой. Марианна расстроилась.
– У Аполлона Григорьева такой пиджак есть, зеленый, блестящий, жутко клевый, я у мамы просила, а она не купила, дорого слишком…
– Погоди-ка, – прервала я вдохновенное описание прикида, – и что же девушка сделала с Надей?
– Ничего, поговорила, потом Надька взяла Полю, и они ушли.
– Куда?
– Не знаю, Витьке Гольянову чего-то сказали и побежали…
Я отправилась на розыски Гольянова. Обнаружила во дворе, где он самозабвенно пинал дырявой кроссовкой пустую банку из-под кока-колы. Витька оказался золотым свидетелем.
Во-первых, великолепно запомнил незнакомую девушку.
– На Орнестину похожа, – заявил он уверенно. – Только не блондинка, а черноволосая.
Я растерялась.
– На кого?
– Орнестина, девушка августа месяца из журнала «Петр», ресницы такие огромные и ноги красивые.
Я посмотрела на двенадцатилетнего читателя журнала «Петр» и вздохнула.
– Даже родинка у ней такая же, – добавил Витька.
– Родинка?
– Ну да, у Орнестины над губой родинка, вы купите журнал и увидите.
Ценная мысль.
– А что сказала Надя, не помнишь?
– Мне-то ничего, – буркнул мальчишка, наступая на хрустнувшую консервную банку, – а женщине той, в зеленом плаще, говорила: «Нам не разрешают со двора выходить, няня ругаться станет…»
Он замолчал и сосредоточенно начал чесать макушку.
– Дальше, – попросила я.
– А что дальше, да ничего. Та тетка красивая ответила: «Со мной можно, давай мороженое купим, мамино любимое есть, плодово-ягодное».
– Ну? – в нетерпении подтолкнула его я.
– А что ну? – так же лениво отозвался Витька. – Они все пошли к ларьку, вон туда, – он указал рукой в сторону ворот, – а я домой побег.
Отпустив мальчика, я вышла со двора на улицу и огляделась. Примерно метрах в ста от Лидочкиного дома выстроились несколько ларьков и палаток. Тут торгуют всякой всячиной – сигаретами, хлебом, овощами, пончиками, есть и ларек с надписью «Айс-Фили».
Плодово-ягодное мороженое! Когда-то оно стоило семь копеек и казалось невероятно вкусным. Лидуся трепетно любила розоватую массу, разложенную в простые картонные стаканчики. Не жаловала ничего другого, ни «Баскин-Роббинс»,