помню.
– С удовольствием повторю. Профессор читает лекцию: во всех языках, говорит, двойное отрицание означает утверждение, но нет такого языка, в котором двойное утверждение было бы отрицанием… И голос из аудитории: «Да ладно!»
И вдруг весело нам стало! Легко.
– Да ладно!
Вот это уже тост.
Выпили за родной язык как за последнего нашего живого героя.
– Хорошо прошло!
– Это хорошо, что анекдотов больше нет, – снова стал рассуждать Павел Петрович. – По крайней мере, это не страх, а все еще ожидание. Тут главное – историю не торопить.
– Матушка моя любила повторять к месту и не к месту, – вспомнил тут я, – потребуются три поколения, три поколения! Я думал это у нее от склероза, теперь понемногу стало доходить, что она имела в виду.
– Старческий склероз, между прочим, не такая бесполезная вещь, как все думают. К уходу надо подготовиться, это я тебе как врач говорю.
– Возможно. Она меня уже и за брата своего принимала, и за мужа, которого давно похоронила, и за отца своего, который умер еще за двадцать лет до моего рождения…
– Это она уже по туннелю взад-вперед бегала. Сунется, призрака увидит, испугается – и назад к тебе. А про три поколения она сущую правду говорила: три поколения наша историйка как корова языком слизнула. Преемственности никакой не осталось. Сегодня она наблюдается только у «новых бывших», коммунистов да чекистов, но и у них связь поколений, слава Богу, рвется. Выпустить хотя бы безвременье на свободу! Если использовать прежние партийные формулировки, «неотложные меры по дальнейшему ускоренному развитию первобытного общества» у нас уже предпринимаются… А вот когда все уляжется по параллели и застоится как следует, тогда, не дай Бог, и анекдот возродится, и твоя литература.
– Знаешь, кто бы тебя в кино мог сыграть?! – вдохновился я.
– Зачем в кино? – заважничал Павел Петрович. – Неужто Миллион Помидоров?
– Нет, не твой типаж.
– Тогда кто же?
– Джек Николсон!
– Не знаю такого. На кого он похож?
– На тебя.
– Хороший хоть американец? Я себя не знаю. Ты мне назови, кого я знаю!
Пожалуй, мы были уже пьяны.
– Никого не припомню. Стоп! Увидел… на Фазиля! Есть у него сходная гримаса…
– А Фазиль кто? Где он, кстати?
– Что, ты не знаешь Фазиля!?
– Ну знаю. Его Миллион Помидоров когда-то охранял… а Миллиона Помидоров ты зря недооценил! Не бездельник, как ты. Неленивый человек, а теперь уже и серьезный пацан стал. У него и здесь, у меня, свой небольшой бизнес. Знаешь, мне сколько всего несут! Особенно чачи, чтобы никогда больше не пить… Так у него здесь целый склад образовался.
– Зачем ему? Он же миллионер! Помнишь, Даур удивлялся, зачем Пеле бегать по полю, когда у него уже миллионы? «Был бы у меня миллион, – говаривал он, – так миллион бы бегал, а не я».
– Это только шутка была. Помнишь, он же утверждал обратное: хочу много золота! А на вопрос, зачем так уж много, отвечал: