Она боялась убрать от лица руки, потому что думала, что только так сможет спасти сгоревшую кожу. В дом стали заносить первых раненных. Люди стонали и причитали. Наоми слышала, как старуха сыплет проклятиями на бога и организаторов экскурсии.
– Моя нога! Моя нога! – голосила молодая женщина. – Посмотрите это же кость! Она торчит сквозь кожу! Я вижу свою кость! Кость! Кость!
Наоми не смогла удержаться и устремила к женщине взгляд. О собственном лице она забыла, да и не случилось с ним ничего страшного, лишь щеки горели неестественным румянцем, да продолжали слезиться глаза. Где-то далеко завыли сирены. Кто-то вошел в дом и заорал, чтобы освободили стоянку. Кто-то из глубины дома послал его к черту. Наоми начало казаться, что мир сошел с ума.
– Нам нужны еще машины! – заорали где-то на улице санитары.
Хозяйка дома открыла двухстворчатые двери. Солнечный свет ворвался в полумрак трипующей виллы. По крайней мере, Наоми сейчас думала, что трипует весь мир. Так было проще принять творившийся вокруг хаос. Трип. Это просто кислотный трип. Еще один большой трип. Трип, размером с каньон. Санитары внесли носилки и буквально свалили обожженного человека в дальний угол. Тело замерло в неестественной позе. Наоми не сразу поняла, что человек мертв. Запах горелой плоти медленно заполнил все помещение. Он был сладким и, если бы отделить от него вонь тлеющей ткани, то можно было сказать аппетитным. Наоми смотрела на этот потухший факел, когда санитары принесли еще одного мертвеца. Потом еще одного и еще. Женщина со сломанной ногой охала, пока ей не дали обезболивающее. Наоми не двигалась – стояла и смотрела на груду мертвецов, которая все росла и росла, и, казалось, что это будет длиться вечно.
– Эй! – позвал Наоми один из санитаров. – Эй, ты!
Его лицо было черным от сажи, а руки буквально по локти в крови.
– Эй, ты можешь мне помочь? – крикнул он Наоми и прежде, чем она ответила, схватил ее окровавленной рукой и подвел к лежавшему на полу мужчине. – Вот так, – санитар взял Наоми за руку и прижал ее ладонь раненому к груди. – Не отпускай, слышишь? – заорал санитар. – Не отпускай, иначе он умрет.
Наоми осталась одна. Санитар исчез. Наоми узнала водителя туристического автобуса. Он смотрел на нее, и весь его образ резонировал, как это было прежде с преследовавшим ее ангелом. На лице мужчины не было страданий. Он словно не понимал, что ранен. Или понимал, но не чувствовал боли. Наоми хотела поднять ладонь и посмотреть серьезность его раны, но как только попробовала сделать это, в лицо ей ударил фонтан крови. Кровь попала в рот, в глаза. Ее вкус был металлическим, но не противным. Наоми выплюнула чужую кровь.
Водитель автобуса захрипел, пытаясь сделать вдох. Его резонирующий ореол вспыхнул ярче. Все вокруг как-то стихло. Неотложка уехала. Люди с вечеринки суетились на склоне. Если кто-то и был в доме, то Наоми не замечала их. Она искала музу, искала ангела, и вот теперь ангел был здесь – лежал и кровоточил, слепя глаза своим резонирующим образом. Истинным образом.
– Кто…