У меня даже нет жены. И сейчас я абсолютно свободен.
– Но почему Ламинок…
– Он сказал правду, – перебил он меня, – То, как он видит ситуацию. Хотя и не имел на это права. Ламинок ответит за грубость.
– Прошу, не наказывай его слишком жестоко.
Я поверила ему. Да и как не верить его глазам, голосу. Я просто чувствовала, что он не врет.
– Ты удивительная, Эва. Он обидел тебя, а ты не жаждешь мести, – он снова улыбался мне, – Ты отличаешься от изибнисцких женщин, в тебе нет кровожадности и мелочности. Прости, что плохо думал о тебе.
Господи, ну как тут остаться равнодушной? Я слышала тысячу слов от многих мужчин, поклоняющихся моей красоте, известности, моей страстности и порочности и не один из них за всем этим маскарадом, что они лицезрели на сцене, не видел меня настоящую. До сегодняшнего момента.
– Почему ты не женат, Марок? Неужели не было желающих?
– Почему, были, – засмеялся он, – Я отличаюсь, Эва, от обычных изибнисцев – думаю по-другому. Ты все поймешь, пообщавшись с моим народом.
– Что, ни одной подходящей на всю планету? – не поверила я.
– Я не имею права жениться на той, кто ниже моего сословия.
Супер, невесело подумала я, у них там эра Водолея, или еще дальше… В школе мы изучали феодальные системы, которые на Земле давным-давно себя изжили. Что же ждало меня на Изибнисе?
– Эва? Что я опять не так сказал? – Марок озадаченно смотрел на меня, и я поспешила его успокоить:
– Всё в порядке. Просто для меня все это в новинку. Я ничего не знаю ни о тебе, ни о твоей планете. И честно говоря, меня это пугает.
– Я с тобой, аката, – он незаметно перешел на изибнисцкий язык, – Ничего не бойся.
Я завороженно смотрела в его глаза, которые потихоньку начинали синеть. Я уже знала, что это значит, он хотел меня и то, как он меня назвал, только подогревало мое желание – аката, значит солнце, никто не называл меня солнцем.
Я поцеловала его первой, возможно, не умело, но он вздрогнул и прижал меня к себе со всей силой. Какая разница, что думают об этом его люди? Разве это так важно, когда ты знаешь, что думает об этом он?
– Эва, – хрипло пробормотал он, оторвавшись от моих губ, – Не здесь, милая. У нас ещё будет время.
И было совершенно не важно, что я знаю его всего два дня, что за столь короткий срок невозможно так прикипеть к мужчине, что, возможно, с его стороны это всего лишь желание и ничего больше. Впервые за всю мою юность мне хотелось окунуться в чувства с головой.
Из каюты я вышла немного взъерошенной, щеки пылали, губы припухли. Но я решила, что не отпущу Марока одного, а то не дай Бог, пришибет бедного Ламинока. А то, что он бедный я не сомневалась. Не хотела бы я пережить гнев Марока на себе.
Марок шагал широкими шагами, и я еле поспевала за ним. Мы прошли изрядное количество дверей, казалось, коридоры никогда не закончатся. И вот Марок резко тормознул перед одной из дверей, развернулся ко мне и произнес:
– Эва,