в более поднятой настроении, и он смог бы сделать наше совместное пребывание чуть менее невыносимым, но меня не привлекает и такая перспектива. Сегодня ночью мне приснилось, что Никита собирается меня поцеловать, и я проснулась в три двадцать семь, за полтора часа до звонка будильника, из-за приступа непреходящей тошноты, которая, кстати говоря, до сих пор меня мучает. При таком раскладе не вижу смысла тратить и его, и своё время на бесполезное времяпрепровождение.
Стоит ли говорить, что цветам я не обрадовалась, и даже решила пропустить утренний кофе, и теперь вот подписываю гору паспортов. Инга сразу печатает для меня их около тысячи. Их поток огромен. Мне кажется, большая часть уходит на всякие исправления и прочее. В отправляемом потребителю паспорте не допускается никаких замазываний и зачеркиваний.
«Сейчас ещё десять – и всё», – думаю я, намереваясь отнести эту небольшую по меркам Инги, но давшуюся мне таким трудом стопку Фарберу или кому-нибудь из его замов.
Но тут дверь тихонько открывается, и в моем кабинете оказывается голова Владлена. Да, если быть точной, только его голова пересекает порог моего кабинета, в то время как остальные части тела дожидаются снаружи.
«Привет», – говорит Владлен, и лицо его озаряет улыбка, как будто служащая мне напоминанием того, чем именно он мне нравился, и даже нравится сейчас.
Не отвечаю. Мы несколько дней не здоровались, зачем начинать теперь?
«Смотрю, у тебя появился поклонник».
«А ты думал, – не выдерживаю, – что я настолько страшненькая, что никто больше на меня не позариться?»
«Никогда я так не думал», – отвечает Владлен очень серьезно, и мне не остается ничего другого, как сменить гнев если не на милость, то на терпимость точно.
Только теперь он целиком переносится в мой кабинет. Я подписала все паспорта, которые планировала, но продолжаю подписывать дальше, потому что, если честно, очень хочу услышать, что скажет Владлен, и узнать, зачем он пришел. Но он не торопиться с объяснениями, и мне приходится сообщить:
«У меня много работы, и оперативка через двадцать минут. Говори, зачем пришел, или, будь добр, возвращайся к станкам».
Намеренно говорю с ним начальственным тоном, как будто, пытаясь расширить пропасть между нами. И это странно, ведь ещё недавно я готова была сделать всё возможное, чтобы помириться.
«Ты сегодня пропустила кофе, – говорит Владлен, – обычно я вижу, как ты идешь в лабораторию. Помнишь, как мы раньше пили чай в обед?»
Да, я помню. Мы тогда ещё не встречались, и Владлен каждый день покупал шоколадку, которую мы делили на двоих. Будучи не особенной любительницей сладкого, я все же никогда не отказывалась от угощения, потому что мне была приятна забота и расположение человека, которого всегда считала более умным, добрым, светлым, чем остальные мои знакомые.
Наши чаепития тоже часто заканчивались крупным спором. Иногда мы за эти пятнадцать минут приходили к общему