и было, как ты рассказывал, тебе-то он помог, значит и мне поможет, в случае чего. Зато какой грандиозный сюжетище!..
– Ну, смотри, – голос Володи сделался зловещим, но тут же это ощущение пропало, – я знал, что ты заинтересуешься. Вот, держи, – он протянул заранее приготовленный листок, – только никому про шабаш не рассказывай; так, на всякий случай…
– Можешь не сомневаться.
– А еще лучше… мы вообще с тобой, не встречались, а?
– Как скажешь. Не встречались, значит, не встречались.
…Изуродовали город… – с раздражением подумал Виталий. Это впечатление было ежедневным, и он уже привык к тому, что утро всегда оказывалось испорченным. Мысль возникала сразу, едва он утыкался в угол недавно сданного дома, похожего на огромный противотанковый надолб с голубятней наверху (такая, вот, дикая аллегория, возникала в голове – зато сравнение являлось весьма точным отображением его архитектуры). Чуть дальше блестело зеркальными окнами, выпиравшими из серой стены как беременный живот, еще одно совсем новое здание. Между этими мутантами чудом сохранился мостик, построенный два века назад – маленький, окруженный изящными коваными фонарями. Правда, его успели превратить в помойку молодожены, избравшие мостик местом ритуального паломничества – помешать им бить там бутылки из-под шампанского, вешать замки и разбрасывать мусор не могла даже милиция.
На «Ауди», следовавшем впереди, неожиданно замигали аварийные фонари, и машина остановилась. Ехавшим сзади ничего не оставалось, как тоже остановиться – забор очередной новостройки сужал дорогу, не оставляя возможности для маневра.
Пока «Ауди» верещала, тщетно пытаясь завестись, Виталий откинулся в кресле и отвернулся от грубых бетонных плит, обклеенных пестрыми рекламными листовками. Слева убегала вниз, к водохранилищу улочка, застроенная почерневшими от времени маленькими домиками, а еще чуть дальше… но этого он уже не видел, зато прекрасно представлял, как среди домиков, словно наседка над цыплятами, возвышался Свято-Воскресенский храм. В отличие от современного стекла и бетона он не рождал ощущения дискомфорта, хотя и особого умиления в Виталии тоже не вызывал. Просто это было красиво и гармонично, а Бог ведь у каждого свой – не стоит пытаться выяснить его имя и понять, откуда он взялся. Эту истину Виталий усвоил давно, еще в «застойные» годы, когда ему отказали при приеме в комсомол. Повод, по тем временам, для студента университета был страшным (за такое могли даже отчислить) – его задержала милиция возле храма при проведении несознательными элементами пасхального крестного хода. А он ведь и не думал тогда о Боге – просто влияние массы людей, имевших общее устремление, казалось настолько благостным, что Виталий ощутил его физически – он купался в море энергии, черпая ее самым бессовестным образом. Не зная механизма процесса, он, тем не менее, чувствовал, как ему легко, как появляется непонятная сила… правда, тогда он не представлял еще, как ее можно использовать.
А придурки