ситуации досталось ему от матери, хотя Таня утверждала, что от деда. Поля подозревала, что от обоих.
– Здравствуйте, тётя Поля. Вот, посмотрите, до чего родители дожились. Приходила отцова любовница и расхигачила все окна.
– Я сейчас не поняла, это Людка что ли постаралась?
– Да, отец же у нас герой-любовник, пока ты всё по церквям бегаешь.
– Заткнись, тебя не спросила. А где этот герой? Сейчас я ему устрою.
«Не думала, что буду радоваться тому, что любовница разбила окна, а не убийца», – улыбалась племяннику Поля.
– Он уехал рано, я же тебе говорил. Появится только после десяти вечера.
– А окна кто вставлять будет?
– Сам пусть и вставляет. Я сплю, а она заявляется и давай, материться ещё. Перед соседями стыдно.
– Ты бы работу путную нашел, тогда и не стыдно было бы. Ладно, ты ел?
– Опять ты с этой едой, ел. Заходите тётя Поля.
Гостья, перепрыгивая через осколки разбитых стёкол, зашла в дом. В прихожей ей попался на глаза погнутый электрический чайник. На столе ещё лежали остатки от скромного завтрака.
– Миша, дай хоть я тебя обниму. С нами, родителями, и смех, и грех. Да ещё эта бабушка.
– Какая бабушка?
– Да никакая, ты же знаешь, у твоей мамы все бабушки в подругах. Тань, а что у тебя с чайником?
Полина оглянулась на сестру, а та беззвучными знаками показывала, что при сыне ничего важного говорить не нужно.
– Так, сынок, стёкла я убирать не буду, а обедать в квартиру приходи. Хотя, как теперь дачу оставишь, без окон? Хорошо, сварю вам суп, а ты сходи, зелени нарви. Как это не знаешь где?
– Тань, да я нарву, мне заняться нечем. Пусть отдыхает, не спал почти сегодня.
Полина пошла в знакомый до боли огород сестры. Тридцать лет она каждое лето приезжала в гости, отдыхала на этой даче, но в этом году что-то изменилось.
«Грядки не прополоты, теплица пустая. Как-будто злая колдунья прилетела на метле из чужого леса, и заколдовала Танин огород. Мужчины! Переходный у них период, видите ли, боятся старости, как чёрт ладана. Хватаются как утопающие за всё, что мимо плывёт, а нет, чтобы руками грести посильней. Нет, чтобы улучшить качество своих потребностей, так им подавай количество того, что уже тысячи раз было. А мир женщины рушиться и ей совсем схватиться не за что, только выплывать, – думала Полина, отрывая листья салата. – Колька весельчак, гармонист, но весь город знает, что без Тани он не он. За каждым мужчиной стоит женщина, и по ней можно судить есть семья или уже нет. Зачем ему кондукторша эта? Понятно зачем, ну а после этого? Что с ней делать? Рушить дом, в котором было тепло и уютно – опасно. Второй такой можно и не построить».
Петрушка и укроп уже не помещались в руку, и Полина отправилась к сестре.
– Хватит?
– Да, я вот подумала, а давай сходим в квартиру, всё получше посмотрим. Я суп им с тушенкой сварю, минут через пятнадцать