прятались бутылки дорого заморского коньяка и хрустальные стаканы, тоже заморские.
Неожиданно дубовая дверь распахнулась. Хозяин кабинета грозно нахмурился, стараясь внушить всем своим видом недовольство нерасторопностью глупой секретарши. Но вместо гибкой талии и заманчивого декольте перед ним предстал Влад. Нахмуренные брови вначале выпрямились подобно крыльям чайки и тут же изобразили усталое удивление.
– А это ты?
Влад был из тех, для кого дубовые двери с табличками служили скорее недоразумением на пути, чем препятствием. С одной оговоркой: одни двери он открывал пренебрежительно, другие с должным почитанием, но в любом случае за дверью его ждала достойная встреча. И будь за каждой дверью оркестр, он непременно играл бы что-то жизнеутверждающее мажорное в его честь. Все мировые революции давно доказали: внешнее благородство зависит отнюдь не от качества генов, а всего лишь от удачи родиться под счастливой звездой успешных родителей. Тут качество генов – в смысле человечности – скорее помеха, явный атавизм, мешающий полноценно наслаждаться жизнью. Влад как раз и был этой внучатой аксиомой октябрьской революции: чванливой, нагловатой, самоуверенной, а в определённых ситуациях и хамской. Не в пример отцу и уж тем более деду, свято веровавшего в светлое и справедливое будущее, когда жадно уминал полбу из одного котелка с таким же оборванным мечтателем.
– Чего заскучал, Ёська? Тебя, говорят, искупали в овациях и чуть не на руках вынесли из зала словно небожителя. Тебе ли предаваться мирской тоске, как нам жалким обитателям земных трущоб?
– Тебе ли жаловаться.
– А вот как хочешь, так и понимай. Я уже и завидую тебе, что сам не стал баллотироваться. Тебе все почести отдал.
Влад лукавил.
Среди их «славной тройки мушкетёров» ему досталась честь быть сыном «функционера», а не бедным, но драчливым гасконцем Костей, с которым он сдружился как раз по причине умения держать удар и давать сдачи всякому, без разбору: кто прав, кто виноват? Перефразируя Партоса: я дерусь, потому что всегда прав! Костя был тем молотобойцем, которому доверяют (не особо размышляя) раздробить кости несговорчивому врагу.
Прежние народные корни наградили Влада смекалкой и весёлым характером способным на всякие забавы. Отец был трудоголиком частенько ночующим в кабинете, дед идейным бойцом и крестьянским сыном, да видно, природа, заметив эти щедроты в предках, обделила ими наследника. Влад был просто счастливым потомком тех, кто однажды вкусил власти, и тот сладкий яд передался ему вместе с кровью. Единственное, что оставил себе в наследство Влад, была народная хитринка, позволявшая и крепостным не сгинуть под кнутами несправедливой судьбы и господ. Вот почему здраво поразмыслив с ленцой среди роскоши загородного дама, он решил: пускай Ёська исполняет «семь-сорок» перед толпой, и ветхий завет ему в спину, а мы уж как-нибудь в сторонке,