топлива обратно к Луне или хотя бы Ганимеду – даже на опорной они не жильцы, а в толще радиационных поясов у железа мозги плавятся, не то, что у людей.
А может, правду говорят, всё-таки тут есть чёрные ловцы, невесть чьи, подкарауливают, и поминай, как звали.
Другое дело – какой смысл. Один такой рудовоз им погоды не сделает, чтобы отбить закупку дейтерия на обратный путь у нас («нас», цао ни ма я, у «Янгуан», у каких ещё «нас»), это нужно минимум полгрузовика набить металлическим фосфором или четверть – литием, но если в захваченном рудовозе, скажем, бесценный трипротон5 в магнитной ловушке, то уже неплохо. Впрочем, такие грузы просто так автомату доверять не станут. Грамм переработанного трипротона высшей очистки стоит на межкорпоративном рынке как десять рудовозов вместе с рудой.
В общем, у нас тут, конечно, тот ещё Дикий Запад, но и в отсутствие доблестных шерифов с берданками система Юпитера – это слишком страшное место, чтобы тут ещё и в ограбление поезда игрушки играть. Потому алгоритм простой, сиди себе, изображай мелкого начальника, дурей от скуки, пялься в проектор, ешь, спи, но в любую секунду будь готов по аларму всё бросить и бежать на командный пост, ты и навигатор, ты же – источник вдохновения для абордажной команды. Опять же три процента с каждой консервной банки – твои.
Это другие тут на базе воздвигают и куют: бурят каналы, проводят гибкие стокилометровые трубопроводы к внутреннему океану, монтируют на глубине дистилляторы, извлекают на поверхность литий первичной электролизной очистки, при необходимости перегоняют его нейтринными конвертерами в трипротон, а из опреснённой воды извлекают дейтерий и тритий на продажу или просто для своих нужд, реакторы заправлять.
Твои же смертнички большую часть времени маются от скуки, подрабатывая на работах за бортом, или потихоньку помирают в лазаретах от лучевой. Онкология у нас не в чести, не доживают мои смертнички до онкологии, это уже разве что там, в метрополии – из команды, прибывшей последним рейсом, до пятидесяти лет доживёт человек пять, не больше.
При такой клинической картине мне как их начальнику только и остаётся – быть фаталистом и циником. А уж моей команде и подавно. Цао ни ма гэ тоу.
Поднявшись на ноги, я проделал пару размашистых движений, потом долго восстанавливал равновесие. Год здесь уже, а всё никак не привыкну, что твой центр тяжести всё время тяжёлым маятником болтается где-то ниже колена. Да и главная физкультура тут – бороться с инерцией, если не собственной башки, устремившейся к переборке, то почти наверняка – проклятых ботинок, не желающих двигаться плоскопараллельно. Ну да ладно, даже к плохому рано или поздно привыкаешь.
Мелькнул перед глазами циферблат услужливой «айри». Положенные пятнадцать минут после конца официальной смены я на месте просидел, пора отсюда валить, в разгар бури запускать рудовозы будет только конченый идиот. В системе Юпитера таких навалом, но отнюдь не на руководящих