13 сентября[35]
Вайолет надоело сидеть в приемной Макквиллена, читая “Тайм” шестимесячной давности и “Охоту и рыбалку” за хрен знает какой год. Не то чтобы ей не нравились охотники: она понимает людей, которым хочется верить, будто мир все еще полон ресурсоемких животных и их можно отстреливать в неограниченном количестве, вымещая свою бессильную ярость. Точно так же она понимает людей, которым необходимо играть в Гражданскую войну, потому что им не нравится ее исход. Проблема в том, что эти две группы так сильно пересекаются.
Вайолет припоминает, что видела бар, кажется, на Роджерс-авеню, не так далеко от закусочной “У Дебби”. Да и Макквиллен упоминал о каком-то баре. Еще она думает, что сможет добраться туда более коротким путем, чем Азимут вез их сюда. Срежет кое-где, но в то же время обойдет забегаловку Дебби стороной. Почему бы не прогуляться?
Найдя на стойке пожелтевший бланк рецепта, оставляет записку Азимуту и кладет на нее ключи от машины. Включает настольную лампу и гасит остальной свет, чтобы он не смог не заметить записку.
На улице стемнело, над озером висит куцый месяц, но на суше все тонет во мраке, за исключением редких пятен света от одиноких уличных фонарей. Прохлада и запах костра напоминают Вайолет о Хэллоуинах в Лоренсе. Изо рта идет пар. Наверное, градусов пятьдесят по Фаренгейту.
Хотя на фиг этого Фаренгейта. Вырасти, как Вайолет, без метрической системы – это все равно что вырасти без витамина D. Это приводит к умственному рахиту, чем бы он ни был с медицинской точки зрения.
В метрической системе мер количество воды, имеющее массу один грамм, содержится в объеме один кубический сантиметр и требует одной калории для нагрева на один градус, то есть на один процент разницы между температурой замерзания и температурой кипения. Половина моля водорода имеет массу один грамм.
А вот в американской системе на вопрос “Сколько энергии нужно, чтобы вскипятить галлон воды комнатной температуры?” ответ будет: “Иди ты в жопу!”, потому что никакие из этих единиц не соотносятся друг с другом напрямую.
Поскольку циферблат часов Вайолет еще светится, она решает определить температуру по стрекоту сверчков – этому ее научил отец, когда ей было двенадцать, и так хотя бы узнаешь ответ в метрической системе.
По сверчкам выходит десять градусов Цельсия. По пересчету – пятьдесят градусов Фаренгейта.
С этой мыслью она сходит с крыльца. Что бы ни ждало ее в дороге, это лучше, чем думать о такой галиматье.
Однако то, что ждало Вайолет в дороге, оказалось чертовски жутким.
Как только она вышла из модного квартала с тремя переулками, количество фонарей резко сократилось. В большинстве домов тоже ни огонька, и во многих окна почему-то заклеены бумагой, Вайолет не может даже предположить – почему. Лодчонки в некоторых переулках обернуты, как мумии, синим брезентом и обмотаны цепями, закрепленными в бетонных блоках. На всем, что она видит, висят таблички “ПРОДАЕТСЯ”.
Вайолет слышит, как где-то впереди играет “Эйс оф Бэйс”, но когда она