не оставили на Тане пятен порока. Сей отрадный факт, начавший волновать больше всего, неожиданно обдал холодком.
Вася даже несколько протрезвел. Или ему показалось, что протрезвел. Но что-то предательское кольнуло его сердце. И какая-то пелена (безоговорочного доверия?) явно спала с Васиных глаз.
(Бог мой. И это ЕГО неопытная недотрога, небесное создание… делает ему лучший в жизни минет?)
Со странным, смущающим его чувством Вася решил дотронуться до ее щеки. Но Таня быстрым жестом уклонилась от прикосновения. «Не мешай!» – шепнул Васиному сердцу взмах ее волос. И от этой четко обозначенной самодостаточности Вася почувствовал себя маленьким и беспомощным.
Тень в глубине аллеи накрыла еще одну полоску лунного света, словно она вовсе не нуждалась в расположении светил и была такой же самодостаточной, как и Васина подруга. Словно эта тень двигалась впереди какой-то другой Тьмы. Гораздо более густой и непроницаемой, чем эта ночь вокруг.
Вася продолжал трезветь. И его внутреннее ликование периодически сменялось смехом другого рода – в нем появилось что-то жалкое, униженное… Ну Танечка, ну ты даешь! Она чего, насмотрелась порно, или…
или
Вася глядел на нее, слушал, получал самый большой в жизни сексуальный кайф, и не понимал: что не так? Вот она перед ним, его стонущая девочка, и это так красиво; откуда же взялись уколы ноющей и все нарастающей печали?.. Откуда в сердце эта неопределенная, точнее – неопределимая тоска? Откуда отравляющее чувство потери?
Он что – ревнивый козел? Или мачо-партизан?! Он, может быть, влюблен? В фантом, который сейчас развеивался?
Всего этого Вася не знал. Он чувствовал лишь, что ее стоны адресованы как бы не совсем ему; словно он встал в очередь и вот теперь просто дождался; что-то очень тонкое, хрупкое, важное, что было между ними, сейчас заканчивалось.
И Вася вдруг понял, что не так. Определилось качество печали, вставшей между ним и радостью. Вася ощутил себя человеком, неожиданно обнаружившим, что его… провели. Надули. Предали! Наказали за доверчивость. Словно, подталкиваемый ускользающей нежностью, он снова захотел погладить ее. И снова Таня уклонилась от его руки:
«Не мешай!»
«Не мешай!»
«Не мешай!»
– вонзилось в сердце, и стоны, ее восхитительные, никому не принадлежащие (уж точно не ему!), любовные стоны… Вася ничего не мог с этим поделать: в каком-то странном смысле, в каком-то странном соревновании она сейчас обставляла его, только Вася не мог понять, в каком. Ущемленное мужество выплюнуло в его мозг спасительную ироничную фразу: «Блядь, кто кого ебет?!.» Но это не помогло. Лишь попытка спрятаться сделалась очевидней. Как и ответ на только что поставленный вопрос.
А их духовная связь? Тайное значение слов? Их игры, как порхание бабочки вокруг цветка – будущего плода? А такое уютное ощущение Красавицы и Чудовища?
Вася только что получил то, чего желал и о чем мечтал больше всего на свете. И теперь не знал, что с этим делать. Потому что Таня была не с