готов.
– Ну что ж, по-моему, вы имеете на это право. Правда, какой бы она ни была, всегда лучше, чем неопределенность и сомнения. Сразу же идите наверх. Конечно, наши действия идут вразрез с законом, но, думаю, игра стоит свеч.
Вечер выдался темным. Моросил дождь. С главной дороги мы свернули на узкую, изрезанную глубокими колеями проселочную дорожку, обсаженную с обеих сторон густыми кустами. Мистер Грант Мунро уверенно шагал вперед, и нам не оставалось ничего другого, кроме как молча следовать за ним, стараясь не отставать.
– Это мой дом, – прошептал он, показав на огонек, поблескивающий между ветвями деревьев. – А вот это коттедж, в который я собираюсь войти.
Проселочная дорога, сделав крюк, вывела нас к зданию. Желтый луч, скользящий по черной земле, указывал на то, что дверь коттеджа приоткрыта. Одно из окон на верхнем этаже было ярко освещено. Вдруг по занавеске, закрывавшей окно, промелькнуло темное пятно.
– Вот это существо! – воскликнул Грант Мунро. – Видите, там кто-то есть! Идите за мной, сейчас все узнаем.
Мы подошли к двери, но в эту секунду откуда-то сбоку из тени вышла женщина и ступила на светящуюся золотую дорожку. В темноте я не мог разобрать ее лица, но увидел, как она молитвенно сложила руки.
– Ради всего святого, не делай этого, Джек! – вскричала она. – Я чувствовала, что ты придешь сюда этой ночью. Подумай еще раз, дорогой! Доверься мне, и тебе никогда не придется жалеть об этом.
– Я слишком долго тебе верил, Эффи! – взвился Грант Мунро. – Отойди от меня! Я должен пройти! Я с моими друзьями собираюсь покончить с этим раз и навсегда!
Сильным движением руки он отодвинул жену в сторону и устремился к дому, мы последовали за ним. Когда Грант Мунро рывком открыл дверь, навстречу ему выбежала другая женщина и попыталась загородить собою проход, но он оттолкнул ее, и в следующую секунду мы уже бежали вверх по лестнице. Грант Мунро ворвался в освещенную комнату на втором этаже, а следом за ним и мы.
Это было небольшое, но уютное, со вкусом обставленное помещение. Его освещали две зажженные свечи на столе и две на камине. В углу, склонившись над письменным столом, сидела маленькая девочка. Лица ее рассмотреть мы не могли, потому что, когда мы влетели в комнату, оно было направлено в другую сторону, зато мы увидели, что на ней красное платье и длинные, по самые рукава белые перчатки. Когда девочка быстро обернулась на шум, от удивления и страха я вскрикнул. Лицо ее было жуткого мертвенно-бледного цвета и казалось застывшим, словно вылепленным из глины. Но в следующую секунду загадка разрешилась. Мы услышали смех Холмса. Он шагнул к девочке, провел рукой у нее за ухом, маска соскочила, и нашим взглядам открылось черное как уголь лицо маленькой негритянки. Она, приоткрыв рот, в котором сверкали белоснежные зубки, удивленно взирала на наши перекошенные от изумления физиономии. Видя невинное выражение ее лица, я тоже рассмеялся, но Грант Мунро стоял неподвижно, вцепившись рукой в горло.
– Боже мой! – вскричал