шотландцев. Но когда он хотел подразнить кого-нибудь или притвориться неотесанным шотландским олухом, его речь становилась практически неузнаваемой. Аделин раздражал этот акцент.
Тем не менее она часто становилась мишенью такой уловки. Когда Иди наконец поняла, что он на самом деле далеко не болван, а опасный, получивший хорошее образование тайный военный агент, то обиделась, поняв, что он дурачил ее все это время.
Но теперь она не допустит, чтобы этот ужасный мужчина опять насмехался над ней.
Она широко улыбнулась ему.
– Капитан Джилбрайд, я вовсе не собиралась порицать что-либо, и вы, должно быть, будете удивлены, если узнаете, что неприлично подслушивать приватные разговоры людей. Впрочем, поскольку вы лишь недавно вернулись в порядочное общество, я уверена, вы не станете возражать, если я буду указывать вам на небольшие промахи с вашей стороны.
– О, Иди, – сказала сестра, давясь от смеха.
– Господи, Аделин, нельзя так разговаривать с нашим будущим хозяином, – возмутилась мать. – Капитан Джилбрайд оказывает нам большую услугу. Я настаиваю, чтобы ты относилась к нему уважительно.
– В этом я должен согласиться с мамой, дорогая, – присоединился к разговору Мэтт. – Нельзя оскорблять человека, в доме которого ты будешь жить следующие пять месяцев.
Прекрасно. Семья осуждает Иди, только этого ей не хватало. Она злилась на Джилбрайда, тогда как он насмешливо улыбался ей.
К счастью, отец нарушил неловкое молчание.
– Иди просто пошутила. Уверен, капитан понял это.
– Не будем забывать, что капитан порой бывает невыносим, – сказал Вулф, подмигнув Иди. – Я понял – надо постоянно стучать ему по голове, чтобы как-то сдерживать его.
Все засмеялись, кроме матери.
– Ты прав, парень, – сказал Джилбрайд, – я уверен, мисс Уитни оценит этот совет. Однако думаю, нам пора ехать.
Это напоминание прервало смех. Иди боялась отъезда и оттягивала его как могла, но теперь оставалось только сесть в карету и тронуться в путь.
В то время как отец помогал своей жене подняться по ступенькам в карету, Иди повернулась к сестре, чтобы попрощаться. Эвелин взяла руки Иди в свои, губы ее трагически изогнулись, а глаза наполнились слезами.
– До свидания, дорогая, – сказала Иди. Грудь ее сжалась, и она едва могла дышать. – Береги себя.
Эвелин обняла ее.
– Напиши мне, если потребуется, – прошептала она горячим шепотом. – Я сразу приеду.
Иди закрыла глаза и обняла Эви в ответ. Она никого не любила так сильно, как сестру, и прощание с ней было тяжелейшим событием в ее жизни. Ее охватила паника, и она постаралась отбросить предчувствие, что может никогда не увидеть ее снова.
Сестра немного отстранилась и положила руки на плечи Иди. Ее взгляд был исполнен любовью.
– Не беспокойся, милая. Обещаю, с нами ничего плохого не случится во время разлуки.
Из груди Иди вырвался невольный смех.
– Я с радостью принимаю такое обещание.
Вулф осторожно разъединил их.
– Я