гнева США. А вот Обама однозначно будет гадить. Он развалил и вверг в хаос весь арабский мир, пытаясь свалить несговорчивые правительства и привести к власти их противников. Теперь мы имеем что имеем. Теперь результат этой политики, как грязная пена отходов жизнедеятельности, хлынул в Европу, а за океаном будут потирать руки и присматриваться, когда можно начать сбывать в Европу свою продукцию и создавать свою зону торговли. И в конечном итоге сделать экономику Евросоюза еще более зависимой от экономики США.
На столе Сидорина зазвонил телефон внутренней связи. Полковник поднял трубку, покивал головой и разрешил помощнику дежурного проводить какого-то гостя к нему.
– Все, товарищи офицеры, – хлопнул он ладонью по столу. – Политинформация окончена. Постановка задачи каждой группе в рабочем порядке. Готовьтесь.
Командиры групп поднялись. Сидорин знаком велел Котову остаться и развернулся в офисном кресле с сетчатой спинкой к двери. Спецназовец понял, что неизвестный, о котором полковнику доложили по телефону, сейчас придет сюда, и Котова это касается напрямую.
Дверь распахнулась, впустив поток жаркого воздуха с улицы, и на пороге появился молодой офицер в чужом непривычном тропическом камуфляже и красном берете. Котов сразу узнал в визитере того самого лейтенанта, который положил его лицом в пыль вместе с Мариам, когда они вырвались с базы террористов в районе Гурум-Асата и достигли побережья. Он тогда подумал: ну, встретишься ты мне еще пижон. Правда, он был занят больше другой проблемой – не засада ли это террористов, не наемники ли это, переодетые во французских морпехов? Хотя действовали французы тогда грамотно.
– Лейтенант Броссар, – четко вскинув ладонь ко лбу, по-английски представился француз. – Первый специальный парашютно-десантный полк морской пехоты. К вашим услугам, господин полковник!
Парень держался хорошо. Ни грамма эмоций на самоуверенном лице, берет на голове сидит лихо, с заломом, затылок… строительный бетонный блок разбить можно. И ни сном ни духом он Котова не знает, в упор не видит. Так я и поверил, подумал капитан, что у этого морпеха настолько скверная память на лица. Очень цепкий, помнится, взгляд у него был тогда, очень цепкий. Да и какой он парень, точно уже под тридцать. У них в Иностранном легионе не так просто в офицеры выслужиться, да еще в этом парашютном полку. Знаем мы про этот парашютный полк, он во всех горячих точках бывал. Там отсев еще на стадии подготовки в учебном центре, кажется, процентов восемьдесят. Так что не стоит недооценивать этого лейтенанта.
Сидорин поднялся и пожал французу руку. Крепкая голова Броссара качнулась в вежливом полупоклоне.
– Прошу знакомиться, – повел рукой в сторону своего подчиненного Сидорин. – Капитан спецназа военной разведки Котов.
– Мы знакомы, – холодно отозвался лейтенант, глядя на русского своими невыразительными серыми глазами, и протянул ладонь: – Кажется, так? Твою в душу мать?
Последняя фраза была произнесена