в висках. Раиэсс будто почувствовал это.
– Боишься, – усмехнулся удовлетворенно. – Правильно делаешь.
– Не понимаю, о чем вы, По… саэр Айар.
– Значит, не понимаешь… – Император отпустил мой подбородок, но отстраняться не спешил. – Дело в том, что та Кателлина, расставшись с чистотой и невинностью в постели незнакомого мужчины, вела бы себя совершенно иначе. Помню, помню, – отмахнулся он, видя, что я собираюсь ответить, – домогательства опекуна, последний шанс, отчаяние, подкрепленное отваром корня линиха. Мне известно все: и что ты говорила на ритуале взыскания истины, и о чем на дознании поведал целитель Эктара. Но после отлучения от рода прежняя Катэль просто легла бы, сложила руки и в тоске ждала конца, рыдая, жалея себя, но ничего не предпринимая для собственного спасения. Вместо этого ты, встретившись с Савардом, почти уговорила его выбрать именно тебя. Потребовала проверки своей невиновности на родовом артефакте. Приняла участие в церемонии вручения даров. Выдержала формирование новой родовой связи – полной. А затем прошла ритуал взыскания истины. Все это само по себе невероятно. Может, наставницы ошиблись? Первый раз за всю историю обители не разглядели истинной сути воспитанницы? Ее воли, решительности, настойчивости… Что скажешь?
Не ошиблись эти почтенные дамы. Не ошиблись. Характер у меня, конечно, не нордический и даже не приближающийся к нему, но и размазней в отличие от настоящей Катэль я никогда не была. Да и любимые занятия явно другие. Рукоделием не увлекалась, а от чтения «рекомендованных» для наид брошюр меня откровенно воротит. Но вот императору об этом точно знать не стоит.
– Не знаю, саэр Айар, – отвела глаза в сторону.
– А я знаю.
Раиэсс наконец-то отошел. Сделал несколько шагов и остановился на краю крошечной полянки, усеянной голубоватыми валунами и мелкими душистыми цветами.
– Учителя внимательны к будущим наидам, но особенно пристально они наблюдают за теми, кого называют между собой «особенными». За такими, как ты, Кателлина. За девочками, в чьих жилах течет отравленная кровь жриц Проклятой.
Ощущение ужаса, безысходности накрыло темной удушливой волной. Во рту мгновенно пересохло, перед глазами поплыли разноцветные круги, голова стала тяжелой, словно чугунной. На дне сознания ядовитой змеей забилась-закружилась навязчивая мысль: «Он знает! Знает!!!» Усилием воли заставила себя сосредоточиться на дыхании, погасить панику, успокоиться.
Вовремя.
Император – когда только успел вернуться? – вновь стоял рядом, цепко вглядываясь мне в лицо, и острые осколки солнца в его глазах обжигали ледяным мертвенным светом. Создавалось впечатление, что он затеял какую-то одному ему понятную жутковатую игру. Отвернуться, дать собеседнику расслабиться, бросить многозначительную фразу, шокировать, а потом, внезапно приблизившись, ловить первую непроизвольную реакцию на свои слова.
– Не удивлена, – констатировал Айар. – Я так и думал. Когда Кариффа сообщила