И невнимательность.
– Я прошу вас еще раз подумать, – сказала она прежде, чем успела обдумать слова.
Действительно ли ей хотелось, чтоб шейх Тарек передумал? Оливия не знала. Одна ее часть хотела поскорее улететь отсюда на том же частном самолете, что доставил ее сюда, забраться в постель и закрыться с головой одеялом.
На частном самолете…
На таком же два года назад разбился ее муж.
С тех пор Оливия боялась летать. И это еще одна проблема. Три успокоительные таблетки помогают не больше, чем апельсиновый сок перед пыткой.
Она никогда не любила летать. А гибель Маркуса лишь усилила фобию.
– Знаешь, какую функцию я долгие годы выполнял для своей страны? – спросил Тарек.
– Просветите меня, – ответила Оливия, словно перед школьным учителем.
– Я острый клинок. Я тот, кого спрятали под кафтаном. Меня не видел никто, и от этого я был в тысячу раз опасней. Я не командовал армией, а жил в пустыне. Дружил с бедуинами и тем самым обеспечивал безопасность на границе своей страны. Я обезоруживал врагов до того, как они становились врагами. Врагами моего брата. О которых он и понятия не имел. Говорят, кто живет мечом, от меча и погибает. Если это правда, то моя жизнь – это ожидание удара. И все же, как я уже сказал, меня очень сложно убить.
Неприятный холодок пробежал по спине Оливии. Если он хотел ее напугать, у него это получилось. Но вместе с тем он разжег ее любопытство. А любопытство часто пересиливает страх.
– Вас обучали монаршим манерам? – спросила Оливия.
– Умею ли я встречать послов, произносить речи и правильно держать столовые приборы? Нет.
– Понимаю. – Оливия сделала еще один шаг к трону. Ей казалось, что она приближается к клетке с тигром. Когда знаешь, что опасности нет, но от этого не легче. – Так, может быть, я могу быть вам полезной?
– Чем именно? – ухмыльнулся Тарек, смерив Оливию недоверчивым взглядом. – Если ты о своем теле, то поверь, мне это неинтересно.
Если минуту назад Оливия ощущала холод внутри, то теперь ее бросило в жар. Она не знала, что это – смущение или злость. Он осмотрел ее и произнес эти слова. Видимо, она ему не понравилась. Но, в конце концов, какое ей дело? Она-то уверена в своей привлекательности. И Маркус никогда не жаловался. Тогда почему ее так задели слова этого неотесанного шейха?
Изо всех сил Оливия старалась не проявлять своих истинных чувств. Эмоции сейчас явно ни к чему.
– Тысячи женщин готовы отдать вам свое тело, – сказала она нарочито холодным тоном. – Но не все они должным образом воспитаны. Как я уже сказала, я американка. Моя семья не из бедных, но мы и не голубых кровей. Мне пришлось многому научиться, прежде чем стать королевой. Я могла бы обучить вас.
Выражение лица Тарека не изменилось.
– А что мне с того?
– Если не понимаете сейчас, то вскоре поймете. Сила политика не столько в клинках и мечах, сколько в дипломатии. В физической силе вам не откажешь, а вот манерам придется поучиться.
– Чтоб