друга плечами, стараясь первыми схватить хорошую икону.
– Ты посмотри, а? – Бегун в восторге показал Грише доску. – «Сошествие во ад»! Палех, Гриша, чистый Палех! Я за двадцать лет такого не видел. Ведь каждый лик прописан!
– А это? – Гриша показал в ответ «Вознесение».
– Ординар! – отмахнулся Бегун. – Я десять таких тебе достану… Гриша! Ты глянь! – тут же повернулся он с новой доской. – Спас Мокрые власы! Нет, ты глянь – светится! Ей-богу, светится!
– Да куда еще! Уже пять, – указал Переславский на отставленные иконы.
– А шестая не проскочит?
– По разнарядке пять: три восемнадцатого, две семнашки.
– Эх-х… – Бегун с сожалением оглядел отобранные доски, помедлил и, как от сердца отрывая, убрал «грешников» обратно на стеллаж.
Между тем епархия сцепилась с Третьяковкой. Они одновременно схватили новгородскую Богоматерь и теперь ожесточенно рвали ее друг у друга из рук.
– Я первая увидела!
– Нет, мы первые взяли!
– Я хотела взять, вы меня оттолкнули! Другим проповеди читаете, а тут толкаетесь! Я женщина, в конце концов, могли бы уступить!
– Возьмите другую!
– Сами возьмите!
– Место иконы в храме! Все растащили по запасникам, семьдесят лет таскали и здесь лучшее хватаете!
– У нас ее люди увидят!
– Это намоленная икона, на ней благодать Божья!
– Вы ее продадите вместе с благодатью, чтоб зарплату себе платить!
– Даже если продадим – это угодней Богу, чем у вас будет висеть!
И те и другие взывали к Пинчеру о справедливости. Тот не вмешивался ни в отбор досок, ни в конфликты, молча стоял в стороне, с иронической усмешкой наблюдая за сварой.
Бегун под шумок повернулся к другому стеллажу, вытащил верхнюю доску – и чуть слышно присвистнул. Даже если ошибиться лет на сто – никак не позже шестнадцатого века подписная Троица, вещь не просто редкая – уникальная. Бегун быстро оглянулся – остальные были заняты скандалом, грозящим перейти в рукопашную. Троица была примерно одного размера с уже отобранным Спасом. Бегун незаметно отодрал от обеих досок клейкие ленты с номерами и поменял местами. И тут же на его пальцы легла жесткая рука. Еще мгновение назад скучавший поодаль Пинчер ласково улыбался ему, глядя в упор ледяными глазами.
– А теперь сделай, как было, – негромко приказал он. – И запомни: коза щиплет травку там, где ее привяжут. Французская пословица…
Когда были заполнены необходимые документы, он проводил нагруженных досками посетителей до дверей хранилища – святые отцы и женщины из Третьяковки доругивались на ходу – и вызвал сопровождающего.
– А вашего консультанта я задержу на пять минут, – неожиданно сказал он Грише. – Мне тут тоже совет нужен.
Они вернулись с Бегуном под гулкие своды хранилища.
– Извините, Иван Афанасьевич, – виновато развел руками Бегун. – Сам не знаю, как это я… Бес попутал…
– Тут