же ты наконец – то! – слёзно молящий голос Яники где – то рядом.
Я открываю глаза. Комната наполнена молчаливой, утренней прохладой. В ней ещё достаточно темно. На часах без четверти семь. Скоро взойдет солнце.
Ещё некоторое время я лежу в постели, пытаясь уснуть, но у меня ничего не выходит.
Очередной дурацкий и в то же время прекрасный сон, в котором я снова видел Янику. Как же жаль, что я не смог остаться там навечно, рядом с ней. Я бы пошел подобный поступок без малейших колебаний.
Финал всего – сумрачное утро. Впереди очередной день. Быть может, сегодня произойдет что-нибудь новое. Пора вставать.
Я выхожу из комнаты. В коридоре царит тишина. Видимо все ещё спят.
На часах, висящих на стене уже семь утра. Я решил немного пройтись по просторному и уютному дому. С момента моего переезда в нём практически ничего не изменилось. В каждой без исключения комнате стоят горшки с цветами, на стенах очень много разных фотографий. Я подхожу к ним. Отец и мама держат меня с братьями на руках, на следующем фото я с ними же играю в машинки. Здесь даже есть несколько фотографий родителей из их молодости. Дойдя до фотографий бабушек, дедушек, тёть и дядь я решил закончить изучение фотографий. Пройдя в конец коридора, я увидел на стене одиноко висящую нашу с Яникой общую фотографию. Её руки держат моё лицо, мои руки на её шее. Мы целуемся с закрытыми глазами. Как – то раз Насса решил незаметно нас сфотографировать. Он всегда говорит, что люди лучше всего получаются на фото лишь тогда, когда они не знают, что их фотографируют. Я не знаю, насколько это правда, но фотография точно удалась.
Придя на кухню, я поставил чайник. Утром только черный кофе без сахара. Он очень горяч и я разбавляю его водой из – под крана. Взял чашку в руки, я подошел к большому кухонному окну. Из него открывается вид на появляющееся над горизонтом солнце. Так же я вижу крутой спуск, начинающийся от края сада, и заканчивающийся где – то вдалеке полосой высоких тополей. Низина его всё ещё укутана туманом, которым понемногу начал сдвигаться в сторону.
Мне хочется выйти во двор, и я отправляюсь туда вместе с чашкой. Первым делом я выхожу на улицу, чтобы посмотреть на месте ли мой мотоцикл. Его покрыли совсем маленькие капельки росы, львиная доля которых сорвалась вниз при моём первом прикосновении к рулю. Я ставлю чашку на асфальт и закатываю его во двор. Его ручки чертовски холодны. Собравшись с силами, я перетерпел холод. Справившись с этим, я выхожу в сад.
Когда – то отец сделал в нём широкие качели. Я уселся в них, предварительно смахнул голой рукой с их поверхность всё ту же росу. Подкурив сигарету, я начал медленно раскачиваться, попутно попивая остывающий кофе.
Вот так да. Мама уже работает в огороде. Ранняя же она пташка. А я – то думал, что все ещё спят. И что можно делать на грядках в такую рань? Докурил и допил кофе, я отправился к ней по сырой земле.
– И это ты так высыпаешься? – усмешливо спросила мама, не отрываясь от дела.
– Да я выспался. Деревенский воздух творит чудеса! –