то, сколько бы вы ему не дали, он не будет считать, что вы поступили с ним справедливо, а решит, что вы заплатили ему меньше, чем стоил его труд[95].
Раб или свободный человек?
По улице разносились звуки музыки. Каждый, кто проходил мимо дома, где шумел праздник, мог только догадываться о том, что же там происходит. А происходила там буйная пирушка, и вино лилось рекой. Молодая служанка подметала в доме, собирала мусор и выходила из дома, чтобы выбросить его на улицу. В этот самый момент мимо проходил человек, лицо которого говорило о совершаемом им усердном поклонении, а на лбу виднелись следы от длительных земных поклонов. Он спросил у служанки:
– Кто хозяин этого дома? Раб или свободный человек?
– Свободный человек.
– Понятно, что он свободный. Если бы он был рабом, он бы страшился своего хозяина и господина и не устраивал такого безобразия.
Из-за беседы с прохожим служанка задержалась на улице дольше обычного. Когда она вернулась в дом, ее хозяин спросил: «Почему ты настолько задержалась?»
Служанка рассказала ему о случившемся, о том, что мимо проходил некий человек, о чем он ее спросил и что она ему ответила.
Слушая ее, хозяин несколько раз глубоко задумался, в особенности в тот момент, когда служанка передала слова «если бы он был раб, он бы страшился своего хозяина», пронзившие его сердце подобно стреле. Он вскочил с места и даже не стал надевать обувь, а как был, босиком, поспешил за тем, кто произнес эти слова. Он бежал, пока не настиг того, кто сказал эту потрясшую его фразу. Им оказался не кто иной, как седьмой Имам Достопочтенный Муса б. Джа’фар (А)[96].
Благодаря этому событию любитель пирушек раскаялся и в память о том, как он, обретя прозрение, босиком бежал по улице за Имамом, никогда больше не надевал обуви. До того дня он был известен как Бишр б. Харис б. Абд ар-Рахман аль-Марвази[97], но с тех пор получил прозвание Аль-Хафи (Босой) и стал известен как Бишр аль-Хафи или «босой Бишр». До самого конца своей жизни он был верен своему обещанию и не посещал греховных собраний. Ранее он водил дружбу с аристократами и людьми, предававшимися пьянству и увеселениям, но с того самого дня стал общаться с набожными и благочестивыми людьми[98].
В микате[99]
Известный мединский факих Малик б. Анас[100] однажды находился в хадже вместе с Имамом Садиком (А). Они прибыли в ми-кат и во время облачения в ихрам и произнесения особой молитвы «тальбийа», то есть слов «Лаббайка Аллахумма лаббайк» («Вот я пред Тобою, Аллах, вот я пред тобою…»), все остальные также повторили эти слова.
Малик б. Анас повернулся к Имаму Садику и увидел, что он очень взволнован. Всякий раз, когда он собирался произнести какое-либо поминание Аллаха, его охватывало волнение, а голос начинал дрожать. Он настолько потерял власть над своими чувствами, что готов был упасть со верблюда наземь.
Малик вышел вперед и сказал:
– О сын Посланника Аллаха! Делать нечего, как-нибудь все же произнесите