я говорила себе: «Маси, раз ты стала мастером во вратарском деле, значит, вполне можешь быть и арбитром в борьбе». Рахман был добронравным борцом. Он говорил: «Для всего существуют свои правила и законы». Он всем давал возможность испытать удовольствие и сладкий вкус быть победителем и чемпионом. Он столько раз ложился на лопатки и клал на лопатки других, что в конце концов стал чемпионом провинции Хузестан в грекоримской борьбе.
Учебный год со всеми его трудностями, давлением и расставаниями подошел к концу, и настало время получения аттестата с годовыми отметками. Карим получил аттестаты всех ребят и за свой счет пригласил нас в «Шекарчийан-е адиби»[24] угоститься мороженым.
С нами не пошел только Рахман. Он всерьез занялся пекарским ремеслом. В тот день я несколько раз спросила, почему Рахман не пошел с нами, но не получила ответа. Карим не хотел портить нам настроение и поэтому ничего не сказал, но, как выяснилось впоследствии, он повздорил с Рахманом из-за того, что тот забросил учебу. Карим ругал Рахмана: «Нечестивый! Как ты умудряешься получать столько двоек? У тебя удовлетворительные оценки только по рисованию и физкультуре, и то лишь потому, видимо, что учителя по этим предметам пожалели тебя. Преподаватели даже в лицо тебя не знают – когда я брал твой аттестат с годовыми оценками, они приняли меня за тебя, и я получил от них хороший подзатыльник, затем меня вытолкали за двери школы. Вот уж действительно плата за то, что являюсь братом Рахману, за то, что имею такого ленивого брата!». В тот год Карим и Рахим вместе с сестрой Фатимой очень старались заставить Рахмана взяться за ум и начать заниматься, но это было бесполезно – Рахман не слушал никого. Отец, когда был здоров, занимался с нами, отслеживал наши успехи и оценки по школьным предметам, поэтому никто не хотел в его отсутствие ударить лицом в грязь. И только Рахман за все лето ни разу не открыл ни один учебник!
И вскоре настал шахривар[25]. Рахман даже не интересовался, какой сегодня день и месяц и когда начнутся экзамены. Карим, в большей, чем остальные, степени испытывавший чувство ответственности, решил сдать все экзамены вместо Рахмана. Об этом его решении никто не знал. Знали только он сам, Рахим и немного я. Как-то раз я услышала, как Карим говорил: «Я же получил вместо него подзатыльник! Сам он не появлялся на занятиях, его даже в лицо никто не знает, так что проблем не возникнет». Накануне Карим вместе с Рахимом пошли в мавзолей Сейеда Аббаса и поставили там по семь свечей за каждую двойку, полученную Рахманом, и совершили назр зажигать по семь свечей после каждого экзамена, пока не будут сданы все. Все шло прекрасно. После каждого экзамена Карим возвращался домой радостный и веселый и говорил: «Все прошло отлично!». Сам же Рахман каждый вечер приходил из пекарни уставший и обессиленный, заваливался спать, а утром снова уходил на работу, и таким образом он потерялся во времени. В отсутствие отца Рахман больше, чем все мы, сгибался под тяжестью навалившихся на нас проблем. Материальная