дырку вышел.
– Слышь, Меринов, – Петр Алексеевич вдруг почувствовал, что глаза его промокли, – потерплю я холод. А воздух… Ничего, в детстве в речку нырял – нос затыкал и глаза жмурил.
– Это совсем не то, что речка, – глухо произнес Меринов. – Там вы и секунды не проживете, Петр Алексеевич. Поверьте, если б была какая возможность, уж я б вам сообщил.
– Ну, как же так, – безжизненно проговорил Жбанков, вытирая слезы рукавом.
– Видать, судьба, Петр Алексеевич. Если б вы сразу ста рублей не пожалели на железный костюм с дыхательной трубкой, тогда был бы шанс. А сейчас нет шанса. Ни единого. Снаряд летит прямо к Земле и через полдня врежется в нее.
– Так что ж теперь? Может, остановить снаряд? Помнишь, ты мне рукоять указывал?
– Порох гасить резона нет – он сейчас на торможение работает. Благословите нас, уважаемый Петр Алексеевич. Без вашего благословения мы улететь не сможем.
– Ладно. – Купец собрал остатки мужества. – Идите с богом. Поспешайте только, пока истукан и до вас не добрался. Гаврюша, ты слышишь?
– Слышу, – печально ответил приказчик.
– Супруге моей – от меня поклон. Скажи, пусть не убивается, потому что сам я свою судьбу выбрал. Жаль, выручку передать не смогу, ну да ладно.
– Обидно нам, Петр Алексеевич, – снова заговорил Меринов. – До дому нам не более полудня пути осталось. И тут такая беда.
– Ничего, Капитон Сергеевич, не плачь за меня. Гаврюша! Супруге моей скажи, чтоб инженера достойно наградила. В комоде у меня кое-какой капитал отложен, так пусть выделит ему. И мужикам тоже, пусть не поскупится. Прощайте, братцы, и спасибо вам.
Все очень тепло распрощались со Жбанковым. Было слышно даже, как мужики плачут. Инженер пока не прощался. Он еще кое-что хотел добавить к сказанному.
– Петр Алексеевич, – нерешительно проговорил он. – Не хочу я вас зря обнадеживать, но… Быть может, успеем мы до дому добраться и всех предупредить о вашем несчастье. Возможно, там смогут вам помощь выслать. Но вряд ли… Непростое это дело, да и времени совсем не осталось.
– Ничего… Не терзай себя, инженер. Будь что будет, одним словом.
Жбанков, окончив разговор, подошел к окошку. Отсюда было видно, как небольшая железная люлька с коротким огненным хвостом уносится прочь, к дому. Жбанков смотрел ей вслед и думал о своих людях. О том, что вскоре они вернутся, будут опять жить по-прежнему, бродить по улицам, здороваться с соседями, заходить в кабаки. Дорого сейчас отдал бы купец, чтоб по-простому пройти по улице своего городка. Но нечем за это платить, а те деньги, что спрятаны за голенищем, никакой цены уже не имеют.
Жбанков сидел в кресле, погрузившись в необычное полусонное состояние. Голова при этом была ясной, как воздух в морозное утро. Его посещали разные видения. Вот его супруга сидит у окна с самоваром. Вот стряпуха догоняет бойкую курочку, назначенную в суп. А вот лавочники и коробейники толпятся у ворот складов, трогая свои кошельки и судача о ценах на муку и сахар…
Пришла к нему и иная картина. Как собирается на заречных лугах народ,