ли?
– Ага, ты еще скажи, из балета. Космонавт Олейник, тот самый! Деревня!
– А-а, – сказал Ленечка, перестав усмехаться.
– Ага! Что, не хочешь космонавта в своей баньке попарить?
– Э, постой! – вмешался Егорыч. – Выходит, начальства еще нет?
– Сказано – завтра он будет.
– Слышь, Гендос, – подал голос кто-то из мужиков. – А взаправду говорят, за камни деньги давать будут?
– Вот же чудные, извиняюсь за выражение! Я ведь говорил уже – будут давать. Ну, не за всякие, конечно...
– Оно понятно. Завтра бабу свою за грибами отправлю, может, найдет метеорит...
– Деньги? – испугался Егорыч. – Какие такие деньги? Кому – всем, что ли? И сколько?
– Сказано – всем, кто найдет. Немного, конечно...
Егорыч отошел в сторону совершенно обескураженный. За найденный метеорит полагалось куда меньше, чем он рассчитывал запросить за сломанную крышу. Выходило, что теперь любой голодранец понесет москвичам камни и получит мзду, а ему, Егорычу, ущерба не возместят. Зачем возмещать, если метеоритов и так будет завались?
Злой и расстроенный он поплелся домой. Вскоре за ним потянулись и остальные. У всех были свои дела, никто не собирался торчать тут до темноты. Кроме, может быть, Гендоса.
Наконец произошло то, что должно было. Витек, когда речь зашла о деньгах, малость напряг мозги и понял – между происшествием на кукурузном поле и приездом экспедиции есть связь.
Ему, конечно, следовало сначала сбегать на поле самому и убедиться, что действительно там есть камень. Но времени на это не хватало. Витек поздно заканчивал работать, и ему не улыбалось после тяжелого дня тащиться за реку. Лучше все рассказать москвичам, а они – люди серьезные, не поленятся послать в кукурузу машину.
Вечером, переодевшись и наскоро сполоснувшись колодезной водой, он явился в стан ученых, походил среди палаток и наконец обратился со своим сообщением к загорелому мужичку в желтой иностранной кепке.
К словам Витька отнеслись довольно скептически. Дело в том, что за прошедший день ученым принесли не меньше двух центнеров больших и малых булыжников, уверяя, что это как раз те самые камни, что упали в грозу. Вдобавок поселковые замучили москвичей рассказами, что, дескать, на кладбище по ночам ходит какой-то парень, которого десять лет назад там зарезали беглые зэки, что в реке водится пятиметровый сом, способный утащить под воду лодку с рыбаками, и что в старой церкви, отданной под склад, таинственным образом пропадают овес и комбикорм.
Ученые от таких речей приуныли. Их решительный настрой несколько пошатнулся. У Витька прежде всего спросили, сколько он выпил накануне падения метеорита. Тот божился, что самую малость – ну, от силы литр на троих. И все равно на него поглядывали недоверчиво.
Недоверие не рассеялось и в машине, которая везла его на кукурузное поле. За рулем сидел белобрысый москвич Матвей, а еще с ними поехал некий Сева – бойкий молодой парень, одетый в жилетку с парой десятков карманов. На ремне у него висело несколько черных кожаных футлярчиков с ножом, маленьким биноклем