еще более опьяневшим.
– Пляши, малец! Сегодня будут у нас деньги. Пошли за телевизором.
Пашка уже устал, его ноги промокли от сырой травы. Он уныло плелся за стариком, который на радостях стал очень болтливым. Он все рассказывал про каких-то друзей, про трактора, про тайгу, про свои болезни...
– Не пойму, малец, отчего ты такой молчун?
Пашка пожал плечами.
– Правильно. Много говорить – оно ведь тоже ни к чему.
Когда они снова оказались в злополучном доме, Пашка сел на диван и прикрыл глаза. Перед ним поплыли красные круги. Старик снял с дивана покрывало и полез наверх, заворачивать телевизор. Мальчик взял со стола недоеденные консервы, обтер грязную вилку о скатерть и мгновенно опустошил банку. Он почувствовал себя немного лучше.
В это время на улице послышался хруст веток. Мальчик осторожно выглянул и сразу спрятался обратно. Во дворе стоял какой-то человек с рюкзаком. Он с тревогой разглядывал разбитое окошко.
Пашка пулей взлетел к старику.
– Там кто-то пришел! – зашептал он.
Старик опустил телевизор на пол, нащупал что-то на поясе.
– Хоронись здесь, пока не приду, – хрипло сказал он.
Пашка осторожно опустился на пол и прислушался. Внизу раздался скрип двери, сдавленный крик, какая-то возня, стук...
Старик неожиданно появился на лестнице, тараща водянистые глаза и постоянно вытирая руки о плащ.
– Давай телевизор сносить! – крикнул он.
Внизу Пашка увидел красные полосы на полу. Он так испугался, что не стал ничего спрашивать. Старик суетился, нервничал и даже иногда срывался на Пашку с ругательствами.
– Волоки узел вон в тот лесок, – сказал он уже на улице. – Я сейчас...
Телевизор был небольшой, но неудобный. Пашка то пытался взвалить узел на спину, то тащил волоком по грязи. Когда он, весь промокший и ошалевший от усталости, добрался до зарослей, старик его уже почти догнал. От дома ветер относил клочья серого дыма.
– Не рассиживайся, – приказал старик и закинул узел за плечо. – Сейчас сдадим телевизор и надо бечь отсюда.
Были уже сумерки, лес стал походить на старое кладбище. Пашка от усталости едва не спал на ходу. Старик тяжело дышал и почему-то все время повторял: «Ничего, ничего...»
И вдруг сердце мальчика похолодело. Страшная мысль пришла ему в голову: а что, если все это не случайно, и «Покровитель» намеренно свел его со стариком? Что, если человек, которого убил старик, и был тем самым избранным и его следовало спасти? А Пашка не смог этого сделать, не смог понять ситуации и приказа «Покровителя»...
Это тяжкое озарение отняло последние силы. Пашка стал отставать, и старик подгонял его грубыми окриками.
Впереди мелькнули огни, деревья расступились. То, что произошло дальше, Пашке запомнилось на всю жизнь.
На переезде их вдруг окликнули. От пустой будки стрелочника отделилось пять теней.
– Гляди, Федор... Они, нет?
– Ну-ка... Они! Точно, они! Я их запомнил.
Поселковые мужики отобрали у старика узел и начали избивать. Удары были глухие