к кошкам взрывные пакеты. Или унижают более слабых сверстников, мочась им в рюкзак.
И эта рожа, узкая, вытянутая, лощеная – показалась ему знакомой. Он вспомнил. Паренька звали Вадик. Старшеклассник в школе Кассандры, терроризирующий ее приставанием и нелепым домоганием. Она сбрасывала его фотографии, непременно снабжая их комментариями, что этот убогий модник «забодал уже своими обезьяньими повадками».
Они проехали центр. Большие, людные места остались позади. Начинались разнозаборные участки, обильно разросшиеся, с огородами и садами. И страшная, щебенистая дорога. Завернув на одном из поворотов, они стали подниматься по узкой проселочной дороге. Возле очередного забора машина остановилась.
Не выходя из машины, Толя настойчиво и выжидательно смотрел на Макса. Шиповски вынул один наушник.
– Я хочу тебя попросить, – понизив голос, сказал Толя, – поменьше шуточек. У Сары не такое каменное сердце, она места себе не находит. А твое игривое настроение будет совершенно не к месту.
Шиповски повернулся к нему. Посмотрел на это лицо – смятое, сжеванное временем и бытом. А ведь когда-то он был толковым мужиком. Пытался жить. Но теперь режиссура тихой семейной идиллии разрушена. Ноша оказалась непосильной. Ведь всегда хочется наблюдать за трагедией со стороны, попивая напиток и деловито комментируя – но уж никак не быть ее участником. Ведь лучше всего продолжать спокойно вычищать с зубных дырок еду, рыбачить на выходных, смотреть телевизор, вяло пререкаться в супермаркете, копить деньги на путевку. И горя не знать.
Но вот оно, горе. И он упивался им. Жаждал, сам того не осознавая, чтоб градус горя не понижался, а наоборот, все рос и рос. Потому что выхода из ситуации он не знал, так пусть тогда обрушиться все окончательно и как можно ужасней.
Но вот загвоздка. С Касси ведь ничего плохого не случилось, и когда она найдется – он очень сильно обломается со своим горем. И будет жить с ощущением незавершенности, с легким даже сожалением, что вселенский кошмар минул стороной, обошел его скудное существование.
– Пойдем уже, – ответил Шиповски, – не утомляй.
В доме словно прошел маленький ураган. Хаос и кутерьма. Стопки распечатанных объявлений разбросаны по столу и полу. На диване, будто разорванная пасть чудовиша, лежал открытый нараспашку ноутбук. Сара металась по гостиной и нервно рассказывала что-то по телефону. Заметив Шиповски, быстро дала отбой и отложила трубку.
– Вот и ты, – подбежала к нему и крепко прижалась, – чего же ты так долго-то, а?
Ее лицо – отечное, раскрасневшееся, – было будто сваренным. Слипшиеся ресницы, бескровные, покусанные губы. Вблизи она выглядела совсем паршиво.
– Хотел приехать, чтоб она уже вернулась, – улыбнулся Макс.
– Что это за царапины у тебя? – с волнением притронулась к его левой щеке.
– Так, пустяки.
– С любовницей резвился, – злобно встрял на периферии Толя.
– Это он свои фантазии нереализованные выдает, – подмигнул Шиповски. –