я остановиться, – тихо отвечал пахарь, – время ведь не останавливается, не отдыхает, а если остановлюсь я, то оно будет проходить даром.
Магистр уже был близок к тому, чтобы разозлиться на старика. Отирая пот со лба, он тащился за ним вдоль борозды и уже начал понемногу отставать.
– А зачем ты пашешь? – не выдержав, воскликнул он с тоской в голосе, – тебе ведь всё равно помирать скоро, кому нужно, чтобы ты гробился тут день-деньской, так ведь и рухнешь тут однажды, не дойдя даже в последний раз до края, в борозде прямо!
Старик продолжал идти вперёд, он только слегка повернул голову и, не теряя своего величественного спокойствия, произнёс:
– Что же по-вашему жизнь? Она и есть бескрайняя пахота. Нет в ней ничего другого.
– А радость тогда в чём? – совсем уже потерянно спросил Магистр.
– В том и есть, – отозвался старик с тихой задумчивой улыбкой, – вот гляди, борозда ровно ложится, земля легко поддаётся – радостно, корень какой попадётся, али камень – плохо…
Роберто Друбенс вздрогнул и открыл глаза. Перед ним возникла его родная гостиная: ещё никогда он не возвращался сюда из ментальных путешествий с таким восторженным облегчением! На журнальном столике его ждал кофе и кусочек кофейного бисквита.
9
После освобождения Эрин всё-таки решилась навестить старого друга. Она вышла из автобуса возле знакомой изрисованной граффити стеклянной остановки и неспешно направилась вдоль сплошного деревянного забора, которым был обнесён сад Магистра Белой Луны. Вдруг она услышала голос мальчика-подростка. Он раздался где-то совсем недалеко, за стеной из плотно пригнанных друг к другу досок, над которой нависали густые ветви черешен, усыпанные зелёными ягодами. Эрн! Сладко споткнувшееся сердце матери не могло ошибиться! Эрин остановилась, прильнула к забору и, найдя малюсенькую щель между досками, заглянула в сад.
– Подтяни верёвку чуть повыше, Ниоб… – командовал Эрн, – не то качели будут висеть криво!
Вершина старой черешни немного тряслась. Толстая ветка ощутимо гнулась под тяжестью Ниоба, старательно закрепляющего на ней витые прочные верёвки для качелей. Эрн, стоя на земле, руководил процессом. Он смотрел наверх, в шуршащую гущу ветвей и лучезарно улыбался. Эрин, стараясь не обнаружить своего присутствия, наблюдала за всем этим сквозь щель в заборе. «Господи… Он всё же поймал его… – думала она, – мальчик мой… Только бы старик не сделал ему никакого зла. Впрочем, непохоже, чтобы он держал моего сына здесь насильно. Эрн выглядит, пожалуй, чересчур спокойным и весёлым для подобных обстоятельств…»
Качели повесили. Заскрипела старая черешня. Эрин теперь не видела мальчика, она только догадывалась, в какую сторону он летит, сотрясая мощное дерево, изо всех сил раскачиваясь на маленькой дощечке. «Надо что-то делать, – решила она, – не по доброте душевной Друбенс тут кормит моего сына пряниками, это ясно».
Перспектива действовать