отстаивать какие-то несгибаемые принципы, завалил блестяще начатую карьеру дизайнера, перессорился с какими-то боссами и оказался разочарованным во всём на свете. В результате бедняге пришлось искать более простой способ для самоутверждения, а без этого он жить не мог, – преподавание. И вряд ли он просчитался.
Эктору Бертоло было за тридцать. Он был крепколиц, скуласт, породист, с правильным мужским лицом, которое украшала вертикальная волевая ямка на подбородке. Ни для кого из сокурсников Луизы не было секретом, что Бертоло питает к ней слабость. Как, впрочем, и многие другие. Но это оборачивалось для нее не поблажками, а, наоборот, непомерными требованиями. Бертоло во всеуслышание утверждал, что у Луизы Брэйзиер «спящий талант», а талант человека, мол, обязывает. Как перед самим собой, так и перед другими. И под предлогом своих явных заблуждений на ее счет ассистент-преподаватель требовал от нее больше, чем от всех остальных.
Никакими особыми талантами Луиза не отличалась. Сама она это прекрасно знала, как это знает любая разумная женщина, привыкшая смотреть на себя в зеркало. Рядом учились и поталантливей. Что ее выделяло из общей массы, так это умение схватывать на лету. Но это оборачивалось другой проблемой: быстрый ум иногда лишает упорства, усидчивости. В итоге она хватала всё по верхам и не умела посвятить себя чему-либо до конца.
Однокашница Мона Розальба утверждала, что Бертоло законченный бабник. Ведь он столбенел при виде любой белокурой девушки. Иногда это якобы выражалось в патологической робости, в которую он впадал, как школьник, при виде особи слабого пола, которая чем-то привлекала его внимание. Чему и удивляться: «сублимация» подобных «комплексов» происходит через «вытеснение одного другим», поучала Луизу подкованная Мона. Это и приводило к ожесточению, к мании подтрунивать над всеми, особенно над девушками, которые умели за себя постоять. Мона могла обсуждать эти темы часами…
На знаки внимания со стороны Бертоло Луиза отвечала предписанным ей равнодушием и неприступностью. И едва ли отдавала себе отчет, что тем самым лишь еще больше разжигает чувства, не находившие себе выхода…
На май Бертоло готовил серию «культпоходов» в музеи современного искусства. Помимо выставок, планировались ознакомительные экскурсии в исследовательские лаборатории при научно-исследовательском центре. При каком именно, пока не уточнялось. На конец семестра Бертоло намечал проведение обзорного курса по основам фундаментальной физики и прикладной математики. И хотя никто и никогда не ставил под вопрос сами его педагогические таланты, студенческая братия ждала от очередных новаторств Бертоло какого-то провала, уж слишком бредовые он выдвигал программы. И никому не хотелось пропустить этот момент. Отчасти поэтому посещаемость на время улучшилась.
С началом весны Луиза тоже не пропускала ни одного занятия. Не понимая