с нас взять? – горько усмехнулась Такха. – У нас только и осталось, что наши жизни.
– А если эти люди жадные и бесчестные? Что им помешает схватить нас и продать в ближайшем городе как рабов?
– Ничего плохого они нам не сделают, – уверенно сказала женщина. – Это твой дядя едет за нами. Один из двух.
– Откуда ты можешь знать? – спросил Лот, встав перед матерью и заглянув в ее поблекшие синие глаза.
– Это я послала за ними, – ответила Такха, выдержав пытливый взгляд. – Так больше не может продолжаться, Лот. Мы все здесь умрем один за другим, если останемся. Нехама уже умирает.
– Она не умрет! – вскрикнул Лот испуганно.
– Здесь – умрет. Ты не должен себя винить, сынок, – сказала мать, положив свою высохшую руку на его поникшую голову. (Как давно она не смела коснуться ласково тела своего сына!) – Ты сделал все, что мог. Ни один самый сильный и отважный мужчина не сделал бы для нас больше, чем ты. Но эти проклятые места боги создали не для людей. Здесь могут жить лишь скорпионы и змеи.
– Но я не понимаю, как смогла ты сообщить? Халдея – это очень далеко! – спросил недоверчиво Лот.
– Помнишь того человека, которого ты подобрал весной в пустыне? Он умер бы от жажды без твоей помощи. А ведь был это посланник божий. Ты спас его, а Бог теперь спасает нас за твою доброту.
– Посланник божий? – недоверчиво улыбнулся Лот. – Он был обычным бродягой, матушка. Может быть – беглым рабом. Ты, верно, забыла про его неблагодарность, после того как мы его выходили?
– Ты о пропаже мешочка с мукой, двух мер чечевицы и о старом бурдюке, что исчезли после его ухода? – улыбнулась Такха снисходительно. – Так это я ему их дала в дорогу. Никогда не суди о людях плохо, сынок, если точно не уверен в их дурных поступках.
– Но почему ты мне ничего не сказала?
– Разве я тебе все должна говорить? – посмотрела на сына Такха укоризненно. – Я – мать твоя, вдова отца твоего. Я делаю то, что считаю лучшим для моих детей. И за все, что делаю, с меня могут спросить лишь Бог – судия наш милосердный – и дух отца твоего, что всегда со мной, пока я – с вами. Разве должна была я сказать тебе также, что отдала, кроме прочего, человеку этому последнюю золотую вещь, что оставалась у меня от отца вашего?
– У тебя было золото?! – удивился Лот.
– Да. Золотой браслет в виде двух сплетенных ящерок. И глаза у тех ящерок были рубиновые. Браслет этот подарил мне отец твой, на следующий день как я родила тебя. И сказал при этом: «Это в подарок тебе за то, что подарила ты мне сына долгожданного. И хоть не стоит эта золотая вещица и мизинца сына нашего, прими его лишь как обещание благодарности моей, что служить будет тебе, пока я жив».
– И как же ты могла отдать столь дорогую вещь неверному бродяге?! И зачем ты это сделала, матушка?! – вскричал Лот.
– Не бродяга он был для меня, а вестник наш, что жизни наши должен был спасти. И отдала я ему браслет, чтобы мог он его продать при необходимости