секс и все такое.
– Ты слишком любопытен.
– Не-е, извините, завидую.
– А вот зависть, боец, кстати, как тебя зовут?
– Коля!
– Так вот, Коля, зависть очень плохое чувство.
– Да знаю.
– Ты не горюй особо, год уже прослужил?
– Почти, осенью прошлого года призвался, в ноябре год будет.
– Вот, осталось-то ничего. Вернешься в Союз. Там за тобой, героем-афганцем, девки бегать будут табуном. Награды есть?
– Откуда?
– Ну медаль я тебе гарантирую. Поговорю с Субаровым, «за БЗ» получишь.
– Правда?
– Слово.
– Это хорошо, только до Союза еще дожить надо. Вон сколько пацанов в «цинках» в Союз отправили.
– Раньше больше было. Ты вернешься, не сомневайся.
– Откуда знаете?
– А у меня нюх на это. Сразу определяю, кто жилец, а кто нет. Ты вернешься.
– Спасибо.
– Не за что. Так, Коля, я пошел, ты на шухере. Если что, предупреди!
– Как?
– Кашляй, словно подавился чем-нибудь.
– Понял.
– Говорю же, молодец, настоящий десантник.
– А то, – не без гордости ответил рядовой.
– Гордись, служивый.
Павлов вышел из модуля, зашел за угол.
Осипова прогуливалась вдоль старого здания.
– Лен?
– А? Да!
– Это я!
– Слышу.
– Иди сюда.
Официантка подошла.
– Что такое, ты потерял ключи?
– Нет, тебе не надо лазать по окнам, в модуле, кроме ПНШ, никого, с дневальным я поговорил, можем зайти через вход.
– Слава богу, а то я уже за юбку свою обеспокоилась.
– Ты бы чулочки надела, как в прошлый раз.
Осипова улыбнулась:
– Что, заводят?
– Еще как?
– Они со мной.
Только сейчас Павлов разглядел в руке женщины небольшую сумочку.
– И не только чулки, я такое нижнее белье купила, ты обалдеешь.
– Я уже балдею. Идем.
Они прошли в модуль.
Солдат отвернулся.
– Все правильно делаешь, боец, – сказал Павлов.
В отсеке начальника бронетанковой службы было жарко. Это и понятно, уезжая, естественно, выключил кондиционер. Павлов включил. Зато в холодильнике нашлась бутылочка сухого вина.
Старший лейтенант повернулся с ней, но Осипова уже нырнула в душевую. Осмотрев этикетку, разведчик поморщился, бормота и есть бормота, как вообще ее люди пьют и на хрена она Глазову? Или тоже иногда принимает у себя кого-то из дам? А иначе на хрена ему вино, всегда вроде или спирт, или водку пил.
Вышла Осипова, и Павлов застыл.
Женщина была в коротеньком распахнутом пеньюаре, без бюстгальтера, груди вразлет, соски в обрамлении розовых кружев, трусики, как две веревочки, не скрывавшие пышной растительности между ног, чулки черного цвета с кружевным ремнем, черные туфли на высокой шпильке, губы подведены, ресницы подкрашены.
– Ну как я тебе? – изогнувшись,