Фотерингей отдал необходимые распоряжения, и они продолжили ужинать, хотя уже не так непринужденно. Мистер Мэйдиг заговорил о переменах, которые он надеялся обнаружить на следующий день в своей экономке, с таким оптимизмом, что даже Фотерингей, пребывавший в слегка расслабленном после ужина состоянии, счел его наигранную жизнерадостность немного преувеличенной. Вдруг наверху послышался шум. Они недоуменно переглянулись, и мистер Мэйдиг быстро вышел из комнаты. Мистер Фотерингей слышал, как он позвал свою экономку, а потом, судя по звуку тихих шагов, пошел к ней наверх.
Через пару минут священник вернулся. Походка его была легка, лицо сияло.
– Невероятно! – воскликнул он. – И трогательно! Необычайно трогательно!
Он принялся шагать по ковру перед камином.
– Раскаяние, очень трогательное раскаяние, высказанное сквозь щель в двери! Бедняжка! Поразительное превращение! Она проснулась. Наверное, сразу проснулась. Она поднялась с постели, чтобы разбить бутылку бренди, которую тайно хранила в своем сундуке. И сама покаялась мне в этом!.. Но какие перспективы открываются для нас… Поистине безграничные! Если мы смогли произвести такую удивительную перемену в ней…
– Да, – согласился мистер Фотерингей. – Возможности, похоже, и в самом деле безграничные… Вот только, что касается мистера Уинча…
– Безграничные! – повторил мистер Мэйдиг.
Остановившись посреди ковра у камина и оставив без внимания затруднительную ситуацию с Уинчем, мистер Мэйдиг высказал целый ряд замечательных идей, которые приобретали законченный вид по мере того, как он их озвучивал.
В чем заключалась их суть, для нашей истории не имеет особого значения. Достаточно сказать, что все они были навеяны состоянием полной умиротворенности – той, что обычно называют послеобеденной. Впрочем, проблема Уинча так и осталась нерешенной. Нет надобности рассказывать и о том, какие из идей мистера Мэйдига были осуществлены. Заметим только, что произошли удивительные перемены.
После полуночи мистер Мэйдиг и мистер Фотерингей, не обращая внимания на холод, сновали по рыночной площади при свете луны в каком-то экстазе чудотворства: мистер Мэйдиг – возбужденный и беспрестанно жестикулирующий, мистер Фотерингей – невысокий, взъерошенный и уже не подавленный больше собственным величием. Они направили на путь истинный всех пьяниц в своем избирательном округе, превратили все пиво и другие спиртные напитки в воду (в этом вопросе мистеру Мэйдигу удалось взять верх над мистером Фотерингеем); затем они значительно улучшили железнодорожное сообщение города, осушили Флиндерово болото, улучшили почву на холме Одинокого Дерева и вывели бородавку у викария. А потом принялись обсуждать, как бы отремонтировать поврежденную опору Южного моста.
– Наш город станет завтра неузнаваемым! – задыхаясь, воскликнул мистер Мэйдиг. – Как же все будут удивлены и благодарны нам!
И в этот момент церковные часы пробили три раза.
– Слышите? – спросил мистер Фотерингей. – Уже три часа! Мне пора домой. Я должен