доверие.
Если на тот же вопрос я отвечаю: «Для меня дороже всего, что скажет обо мне свекровь, чистота на кухне и личное спокойствие», то очевидно, что я буду действовать иначе, защищая свою репутацию строгой матери и образцовой хозяйки, а также свой покой.
Разумеется, подобный выбор редко бывает сознательным, но от этого его значение не становится меньше. Ребенок считывает ваше подсознание! Ваши поступки для него важнее ваших слов. Если вы не просто ругаете его за разбитый стакан или пятно на рубашке, но делаете это в унизительной и оскорбительной форме, он думает, что стакан и рубашка для вас дороже, чем он сам. Вы можете сколько угодно сюсюкать с ним в другие моменты и повторять, как вы его любите, он уже считал посланный ему месседж и говорит себе: «Я для мамы никто» или «Мама будет меня любить, только если я всегда буду хорошо себя вести, а значит, никогда».
Осознание того, чем продиктована наша реакция на тот или иной поступок ребенка, может в корне изменить наше поведение.
У Теодоры сложились ужасные отношения с матерью, которая все детство ее унижала и твердила ей, какое она ничтожество. Теперь у Теодоры свои дети и ей не нравится, как бабушка ведет себя с ними. Она намеренно не замечает старшего внука и всячески балует младшего – заваливает его подарками, водит в кино и зоопарк… Теодора долгое время не смела и слова сказать матери, настолько ее боялась. Но однажды она задала себе вопрос: что для меня самое ценное? И поняла, что своим поведением защищает мать, вернее, дремлющую в душе надежду, что мать ее наконец-то полюбит. Беда в том, что страдают при этом ее собственные дети. Одного осознания этого простого факта оказалось достаточно, чтобы Теодора сделала правильный вывод: счастье детей для нее дороже, чем сохранение внешне ровных отношений с матерью. Она поговорила с ней начистоту, и та, обнаружив, что дочь не намерена и дальше терпеть ее выходки, быстро прекратила свою манипулятивную игру.
Ребенок разрушает порядок, установленный взрослыми, и это совершенно нормально. Если родители изо всех сил цепляются за свои прежние привычки и действуют так, словно никакого ребенка у них нет, – ничего не меняют в своем образе жизни, продолжают отдавать все силы работе или развлечениям, – он может заключить, что его существование не имеет для них никакого значения. Как следствие, его будет постоянно мучить чувство стыда («я им мешаю!») или собственной неполноценности («они никогда меня не полюбят, потому что я плохой»).
Ребенку настоятельно необходимо чувствовать, что он ценен сам по себе, что в этом мире у него свое место и что окружающие, прежде всего родители, принимают в расчет его потребности.
«Что для меня самое ценное?»
Ответ на этот вопрос помогал мне много раз: когда приходилось вставать по ночам к плачущему младенцу; когда красивый пион, который я посадила в саду, погиб под неосторожной поступью двух маленьких ножек; когда с экрана компьютера пропал только что написанный текст, случайно стертый двухлетними ручками, да и просто когда к концу дня, вымотанная до предела,