звание Героя Социалистического Труда. Я уже заказал ей костюм для поездки в Москву, как в последний момент в нашем ЦК решили, что Зухра своими верблюжьими прыжками может перепугать членов Политбюро или… Во всяком случае прыгать по Георгиевскому залу как корабль пустыни – неприлично. В Москву поехал первый секретарь и привёз золотую звездочку в Душанбе, где к походке Зухры привыкли.
Я уже собирался сделать новую операцию и иссечь верблюжьи нервы, как вдруг однажды тесть привёз ей особые ботинки, сделанные его другом – башмачником из Старого Ташкента – с применением космических технологий. При каждом шаге в ботинках срабатывали маленькие реактивные двигатели, которые давали импульс, гасивший силу верблюжьего скачка. Походка Зухры опять стала обыкновенной, и она устремилась к новым трудовым подвигам.
4
Настал трагический 1979 год. Фархад и Меджнун закончили школу и поступили в Первый Московский медицинский институт. Я упрашивал Зухру оставить свой хлопкоуборочный комбайн и остаться дома. В крайнем случае, я пристроил бы её в свою клинику уборщицей. Она просила ещё годик. Её цель была побить рекорд Турсуной Ахуновой, стать дважды Героем Социалистического Труда, чтобы в её родном кишлаке установили её бронзовый бюст.
Скрепя сердце, я согласился ещё на один сезон. Радостная, полная надежд, уехала она в родной кишлак. Сёстры старались вовсю и писали на её счёт не один центнер из двух, а два из трёх, и Зухра достигла результатов невиданных, неслыханных и невозможных. Но так как результаты были зафиксированы на бумаге, а хлопок действительно лежал на складах, Зухре Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание дважды Героя Социалистического Труда с установкой бронзового бюста на родине героини.
И вот мы с ней летим в Москву. И вот она обычной человеческой походкой подходит к Леониду Ильичу Брежневу. Он прикалывает ей вторую Звезду Серп и Молот и Орден Ленина и трижды целует в обжаренные среднеазиатским солнцем щёки. И всё это снимает телевидение – программа «Время».
Через день мы вчетвером (с Фархадом и Меджнуном, которым ради такого случая предоставили в институте недельный отпуск) возвратились домой. Нас встречал весь Таджикистан. Приём в ЦК, праздничный обед в Совмине. На следующий день мы поехали в родной кишлак Зухры. А там в центре кишлака, на площади перед конторой – вот он бронзовый бюст. На постаменте сидит Зухра – красавица, с двумя звёздочками на груди. Народ гулял три дня. Только на плов ушло 132 курдючных барана. Играли на народных инструментах. Девушки в национальных костюмах танцевали три дня подряд. В последний день вышла в круг и Зухра. Так и поплыла по кругу, как лебёдушка. Потом подпрыгнула, притопнула, прихлопнула ножка о ножку… И вдруг из под каблуков её чудесных ботинок вырвался столб огня, треск и гул заглушил испуганные возгласы, и в одну секунду Зухра взмыла ввысь и исчезла в синем небе. Никто ничего не мог понять. Вопли, плачь, паника, мечущиеся люди. Я не мог поверить в то, что случилось только что на моих глазах. Никогда