все закончилось хорошо, если не брать в расчет порожняковый поход за артами: нашел несколько безделиц, тысяч на десять в общей сложности, а Брюту нужно отдать как минимум тридцать, и сделать это надо было еще четыре дня назад! И у Юльки день рождения. Ладно, не беда, с Брютом можно договориться, тысяч пять у кого-нибудь занять и купить Юле кольцо. Не самое шикарное, конечно, но она должна понять! Ну и, конечно, на вечер в клубе надо раскошелиться. Хоть возвращайся обратно и набивай рюкзак мелочовкой!
Но день рождения – завтра, если на него не успеть, то Юлька точно не простит, Лаки ведь пообещал, что до этого времени вернется. Будь что будет, не готов он оставаться в Зоне, вчерашний день здорово подпортил психику, до сих пор аукается. Значит, надо шагать к Периметру.
Лаки запустил руку в подсумок и достал пригоршню гаек с разноцветными матерчатыми хвостами. Ну, Зона-матушка, пора в путь!
К вечеру Лаки рассчитывал добраться домой.
Туман понемногу рассеивался, и над черной линией леса плыло далекое холодное солнце. Сырость пробирала до костей, зябли руки, мерз нос, да еще и ботинок забыл вчера просушить…
Запахло влажной землей – наверное, где-то рядом кабаны рылись, – и Лаки снял автомат с предохранителя. Кабан – опасная и живучая тварь, выдерживает прямое попадание в лоб, валить его надо, стреляя в шею или глаза. А если их целое стадо?.. Лаки замер, прислушиваясь. Шелестел ветер подсохшей листвой, на одной ноте стонала болотная птица, что-то охало – далеко и неопасно. Слишком тихо для кабанов, значит, их тут нет, но есть что-то другое, не менее опасное – уж очень запах необычный.
Лаки вышел из леса на просеку и остолбенел: перед ним зияла черная проплешина метров двадцати в диаметре, на которой чередовались выгоревшие участки с участками вздыбленной земли, перемешанной с выкорчеванными кустами и молодыми деревцами. Видимо, тут была сдвоенная аномалия, она разрядилась как-то странно, изуродовав почву. А если аномалия сработала, значит, кто-то в нее угодил.
Ага, вот и… оно. Лаки бросил гайку в обгорелый комок с переломанными костями, торчащими во все стороны, и она откатилась в сторону невредимой – значит, аномалия все еще разряжена. Интересно, кому не повезло, сталкеру или зверю? Так сразу и не скажешь, уж слишком тело растарантинило. Лаки поморщился, представляя, как бедолагу скрутило, как затрещали кости…
Черт, нет, не зверь – вон подсумок валяется на рыхлой земле, припорошенный пеплом; остальной скарб, наверное, засыпало. Осторожно, на цыпочках, Лаки ступил на обгорелую почву, прикладом притянул к себе подсумок, открыл его: визитки, пара тысячных купюр, о, а вот и паспорт в коричневой кожаной обложке с золоченым двуглавым орлом. В него вложены водительские права на имя Семена Андреевича Скакуна. Год рождения тысяча девятьсот девяносто третий. Жалко парнишку, совсем молодой… С фотографии в паспорте недоверчиво взирал рыжий юноша, похожий на насупившуюся морскую свинку: скуластый, носатый, с глазками-бусинами и непропорционально крупными губами. Куда ж ты, дурень, полез?
Вздохнув, Лаки сунул паспорт паренька в один