по одному товару. Товарищами представлялись бродячие торговцы на Руси. Ещё бытует версия, что товарищами называли бандитов, грабивших купцов, которые перевозили товар по рекам. При захвате кораблей они дружно кричали: «Товар ищи! Товар ищи!». Почему это слово переняли революционеры в качестве обращения – одному Марксу известно. Но советскую женщину могли запросто так окрестить: товарищ, друг и брат. Друг чего, брат кого? Женщина – друг человека. Собака, что ли? Или дружбан и кореш каких-то синюшных пьяниц? Ещё было обращение «гражданка» или игривая форма «гражданочка». Гражданин – слово хорошее, но сильно отдающее паспортным столом или судебной системой. Когда к человеку так обращаются, глупо надеяться, что в кино позовут. Скорее, под арест. В Российской империи слово «гражданин» обозначало жителя только города, а не деревни, горожанина, от которого и произошло слово. Его введение приписывается самому Радищеву.
Вернуть господ и сударей пытались в Перестройку, но не случилось. Не прижилось. Ну, как в самом деле назвать господином сутулого мужика в телогрейке с погнутой самокруткой на небритом угрюмом лице? Насмешка какая-то, а не обращение. А баба с кубометром дешёвых макарон в авоське, в заношенном китайском пальто с вылезшим пером, с какой-то тряпкой на голове, из-под которой выбивается чёлка, сто лет не знавшая рук парикмахера? Назови её госпожой, рискни здоровьем. Из-под макарон потом не откопают. Пробовали ввести карточное слово «дама», но его быстро опошлили хамские слои общества предположением, что дамы делятся на дам и на «дам, но не вам». Слова исчезли, и люди исчезли, которых этими словами именовали. Остались мужики и бабы. Иногда их называют мужчинами и женщинами, почему-то считая, что так лучше. Ничем не лучше. Как говорится, ругаться матом нехорошо, но называть вещи своими именами просто необходимо.
На союзном радио была передача «Говорите правильно» или что-то в этом роде. Однажды там велась полемика на эту тему. Филологи и лингвисты пришли к заключению, что это – дикость, когда у нации нет формы обращения друг к другу. А обращаться к лицу женского пола «женщина» – такая же пошлость, как и «баба». И напрасно переживают те дамочки, которых мужчины называют бабами, а не женщинами, аргументируя это тем, что женщины в метро (на трамвае, в автобусе) не ездят, женщины в очередях (на остановках, у овощехранилища) не стоят, женщины в колхозах (на заводах, у прилавка) не работают, женщины тяжёлые сумки (шпалы, пьяного мужа) не таскают, женщины матом не ругаются, женщины не дерутся. И много ещё чего НЕ делают эти самые женщины, потому что рядом с ними находятся заботливые внимательные мужчины, а не гопники и скалозубы.
Но женщина – это всего лишь половая принадлежность. Говорить: «Я очередь заняла вот за той женщиной, которая стоит за мужчиной в зелёной куртке» то же самое, как если сказать: «Я стою за тем лицом женского пола, а лицо это держится за мужской особью в зелёном». Обращаться к людям мужчина или женщина – всё одно, что именовать их кот и кошка, самец и самка, кобель