отрицательный (а так бывает почти всегда), спокойно ищу рациональные пути решения (а они чаще всего существуют). Вот, например, когда из какого-нибудь кабинета выходит моя ровесница и говорит по телефону: «У меня второй рецидив!» – это проблема, вот это страшно. Что касается всего остального, то я не боюсь опоздать на самолет, сходить лишний раз в магазин, выкинуть сломавшуюся вещь. Заодно перестала привязываться к вещам.
Во всем есть свои плюсы. Даже в болезни, как бы абсурдно это ни звучало.
Важных вещей в жизни очень мало, и, как бы банально ни звучало, что-то действительно значимое чаще всего не материально.
Диагноз мне поставили за четыре дня. Это большая удача, часто онкологический диагноз подтверждают очень долго, иногда месяцами. Врачей в этом винить не за что, скорее всего, они до последнего как раз-таки хотят исключить диагноз «рак» и приходят к нему только в конце, когда других вариантов уже не остается. Так или иначе, эта история не про меня. Я узнала все одним днем, и на молитву «пусть это будет все, что угодно, только не лимфома» у меня было буквально минут 20, а потом все надежды разбились о строгое заявление: «У тебя есть пара дней, чтобы собраться и прийти в себя. Тебе предстоит тяжелый год!»
Диагноз мне поставили буквально за четыре дня. Это большая удача, часто онкологический диагноз подтверждают очень долго, иногда месяцами.
Моя жизнь изменилась: за один день, еще вчерашняя Лена даже не подозревала о том, что ее ждет. Кроме того, она не ведала, что рак – это постоянное ожидание: результатов анализов, врачей, химии, – все ждешь, ждешь и ждешь. Приходится стараться сохранять спокойствие, других вариантов нет. Первое время в онкоцентре я не понимала, почему все так спокойны, никто не плачет; со временем поняла, что все просто держатся и ждут.
Когда мою биопсию отправили на иммуногистохимию, я спросила у своего друга-врача:
– Когда я начну лечение? – Я была готова начинать в тот же день.
– Я думаю, где-то через месяц. – Ответил он совершенно спокойно.
– Что? А что мне делать этот месяц?! – Я не знала, куда себя деть.
– Живи, я тебя как твой врач ни в чем не ограничиваю!
В моей семье никто и никогда не болел раком, ни у кого из близких знакомых тоже такого диагноза не припомню.
Через пару недель были готовы результаты обследования, которые показали, какая именно «дамочка» меня посетила. Мы пошли их забирать вместе с моим другом, а по пути встретили врача, который делал анализ. Он сказал:
– У меня пациент в ремиссии 15 лет с таким же диагнозом, – и я подумала, что это знак, и забрала свои стекла. (Анализ отдается на медицинских стеклах, которые потом повторно можно использовать несколько раз для уточнения диагноза.)
В моей семье никто и никогда не болел раком, ни у кого из близких знакомых тоже такого диагноза не припомню. Сказать, что мы испугались (особенно, конечно, полной неизвестности), – ничего не сказать. Нас спасло то, что мы правильно оценили