природы аж целых три, – а отчаянно бросился навстречу Латыпову. И как раз в этот момент схлопотал в грудь болт от Федора.
Отдадим мутанту должное. Он не упал, несмотря на то, что болт прошил его до позвоночника, – а лишь слегка притормозил и хрюкнул, выражая негодование. И даже вскинул над лохматой башкой трубу, намереваясь огреть ею старшину. Однако реализовать намеченное не успел, потому что Латыпов, изловчившись, рубанул его по локтю.
Хрясть! И рука, сжимающая трубу, опустилась сама собой – в том смысле, что плюхнулась на землю безо всякого участия ворма. Который, в свою очередь, лишившись конечности, резко успокоился.
Возможно, помогло кровопускание – кровища-то из обрубка хлестанула струей, хоть ведро подставляй. Или просто заскучал, вспомнив об арбалетной стрелке в груди. Тоже ведь не фунт изюма, когда подобная стальная хрень легкие пробивает – хочется вздохнуть, а тут тебе ни вздохнуть, ни, извините, высморкаться. В общем, скособочился наш «трупоед» и поковылял куда-то в сторонку на своих трех лапах, скуля и повизгивая.
Видя такое безнадежное дело, два оставшихся мутанта ломанули в ближайшие кусты. Да с перепугу забыли, что это не обычные кусты, а самые что ни на есть «кровососы». Первый ворм влетел в заросли на полном ходу и уже через секунду заверещал, когда ветки вонзили в его плоть свои безжалостные шипы.
Он попытался вырваться, но где уж там. Десятки веток, длинные, гибкие и прочные, как сыромятные плетки, обвили мута с ног до головы такими крепкими объятиями, что за полминуты «зацеловали» жертву до смерти. Был ворм и весь вышел.
Нет, потрепыхался еще, конечно, ради приличия, посучил конечностями, но «кровопийце» это только в радость. Ежели чувак дергается, значит, осталось еще кое-что в закромах. А остаток, как говорят в мутантском народе, всегда сладок. Это ж такой кайф – высосать содержимое жертвы до последней капельки.
Второму «трупоеду» повезло больше. Он чуток подотстал от первого, пока подтягивал спадающие штаны, и исхитрился затормозить, буквально, на границе зарослей. «Кровопийцы» все-таки зацепили жертву несколькими ветками, запустив в тело мута пару-тройку шипов. И моментально откачали из него около литра крови. Но на помощь нечаянному донору подоспел сержант. Он перерубил хищные ветки и, схватив «бомжа» за шиворот, оттащил того в сторонку.
Латыпов между тем сосредоточился на обладателе тактического шлема – то есть на Пузыче. Несмотря на пробитую насквозь задницу, вожак шайки не собирался сдаваться на милость победителей. Подняться на ноги с застрявшим в паху болтом он не смог – духу не хватило. Но как-то изловчился привстать на колени и вытащил из ножен палаш, готовясь отразить атаку старшины. В общем, старался, как мог.
Однако фехтовальщик из раненого «трупоеда» был хреновенький. Латыпов двумя ударами обезоружил его, выбив из руки палаш. А тут еще и Федор подбежал и, наставив арбалет, выкрикнул:
– Не дергайся, тварь! А то в ухо засажу.
«Бомж», видимо, понимал, каково бывает,