который жил этажом выше. Знакомству с последним, впрочем, Костя не особо был рад: старик был вредным и грубым. Семей же с детьми в доме хватало: на выходных площадка с качелями и песочницей, насколько он мог оценить, глядя из окна своей кухни, была заполнена. Скакала ли там среди прочей ребятни девочка Петровых, его совершенно не волновало.
– Вот они там пьют, едят, мусорят, а потом у нас в доме вредители заводятся, тараканы.
– Тараканы?.. – Костя невольно вздрогнул и не без труда удержал себя от того, чтобы оглянуться и посмотреть назад, на вход в подъезд, не лезут ли ОНИ через щель под дверью.
– Да, да! Тараканы!.. Нашар таракандар! – Старуха воодушевленно затрясла головой, с подбородка капнуло. – Гадкие тараканы. Вредные, опасные. Еду портят.
Она вытерла рот запачканной в каше ладонью, заставив его поморщиться: Бывают люди не менее гадкие, чем «таракандары».
– И воду еще. Таракан любит воду, особенно такой, как эти.
– Крупные такие, черные? – Костя вспомнил раздавленную тварь: та больше смахивала на жука неизвестного вида, чем на типичного прусака.
– Да, да, точно! – Консьержка закивала еще радостнее, и вареные зерна гречихи полетели в его сторону. – Лесные таракандар, дикие. Мусорщик жаловался, когда днем заезжал. Много, много таракандар.
– Так вы сами-то их не видели?
– Видала, видала, а как же! Большой таракан, зулмат какой черный!.. Еду портить будет, по дому бегать будет, нашар таракандар!
– А что, Азатгуль… – осторожно поинтересовался Костя. – Эти таракандары… они вели себя как, нормально?
– Вели как?.. – Она посмотрела на него с удивлением. – Как тараканы…
– Может, мусорщики обратили внимание? Ничего такого, странноватого, про этих таракандар не рассказывали?
– Ничего такого… странно-ватного… А! Вспомнила! – Глаза старухи широко распахнулись. – Голодные таракандар, шибко голодные!.. Такие голодные, аж пауков едят! Мусорщик шибко удивлялся. Говорит, первый раз такое видал. Говорит – так-то наоборот, пауки тараканов жрут, а тут задом наперед вышло. Голодные таракандар, шибко голодные! Всю еду портить будут. Воду портить будут. Сами не уйдут. Но я уже СЭС звонила. Правда, они если только завтра приедут, а то и в четверг. Лето, говорят, жара. Много сигналов, говорят, времени нету.
Последние слова консьержки привели его в чувство. Вре-мя-та, вре-мя-та ско-ха! Завтра снова метро с утра пораньше, работа. А он, вместо того чтобы распластаться по кровати, на полном серьезе слушает старческие бредни о страшно голодных тарасиках. Трясется от одной мысли про таракашек, что ползают ночами по улочкам Митино.
– Пойду я, пожалуй, Азатгуль. До свиданья, – спохватившись, он поспешил на площадку у лифтов.
– Это Петровы все! И Виктор Палыч!.. Мусорят! Из-за них вредитель завелся!.. – доносилось ему вслед.
– Да-да, я понял, Азатгуль! – отмахнулся Костя. – Таракандары атакуют!
В квартире было темно и душно.