Угрожала же, Сергунчик? Ведь так и сказала, что я скоро сдохну. Вот за это самое ее туда. А как, спрашиваешь? Да элементарно. Ради такого случая я готова даже собственную башку под удар подставить, лишь бы ее в тюрьму отправить.
– Башку под удар?! – Он опешил. – Это как же?
– А так! Подговорю какого-нибудь урода по голове меня несильно шарахнуть и заявлю на нее. Скажу, что это она мне смерти желала, вот и покушалась. Много не дадут, конечно, но года на три полетит в застенки белым лебедем, – и Маргарита еще раз с нажимом напомнила: – Тем более что свидетели ее угрозам имеются. Так ведь, красавчик?
– Свидетели – это я, что ли?! – Он чуть не поперхнулся густой, тошнотворной слюной, которой моментально наполнился рот.
– Ты, ты, а кто же еще?
И Маргарита, тут же позабыв про соседку и про то, что посредством его свидетельской помощи собирается ее упечь за решетку, потянула Сергея на себя.
Вот такая у него сегодня вышла неприятная история с этим хорошо спланированным свиданием. И не столько от подлости Маргариты было неприятно, сколько от жалости. Ведь жаль Сергею стало той церковной – как назвала ее Маргарита – мыши. Очень жаль!
Она стояла – Машей, кажется, ее называла Маргарита, – вжавшись в серую стену, которую никто давно не красил, не белил и не переклеивал. И цветом почти слилась с этой стеной. Серый затасканный халат, серое, плохо выстиранное полотенце на голове, землисто-серого цвета лицо с сизыми полукружьями под глазами. И глазищи тоже серые.
«Будто однажды где-то во сне он прислонился к серой стене», – тут же вспомнилась Сергею детская песенка.
Так вот Маша тоже будто посерела в одночасье от того, что жалась напуганно к серой коридорной стене старой коммунальной квартиры. Она слилась с ней по цвету, и если бы не глаза, полыхающие болью и ненавистью, то ее точно можно было бы принять за фрагмент этого унылого коридора.
И потом она сказала эти страшные слова, от которых Сергею сделалось не по себе. А Маргарита после развивала эту тему очень долго, отвлекаясь лишь на то, чтобы пользовать свою новую симпатию.
– Завтра с трудовой книжкой приходи ко мне в фирму. Трудоустрою за пять минут, – пообещала она, провожая его до двери.
Он знал, что она как сказала, так и сделает. Неспроста же он собирал о ней информацию, многое разузнать удалось. Баба – кремень на слово. Вот оттого-то теперь и скребли на душе кошки.
Ведь если она не привыкла бросать слов на ветер, то и насчет сероглазой Маши все серьезно. Она точно решила ее посадить в тюрьму. И она посадит!
Надо как-то…
Нет, нужно что-то предпринять. Как-то предупредить эту сероглазую Марию. За какой хрен ей в тюряге гнить? Только из-за того, что кого-то в чем-то уязвить получилось? Нет, надо предупредить. Жалко Машку-то!
Только нужно быть очень осторожным. Нужно подкараулить эту сероглазую во дворе и рассказать ей о планах Маргариты. Ну и еще попросить ее держать этот разговор в тайне. Не дурой она Сергею показалась, не сдаст его за добрые дела. Маргарите на глаза попадаться