горячий воздух. Несколько женщин крутятся возле огромных плит, здесь жизнь идёт таким быстрым ходом, что меня чуть с ног не сбивает одна из них, пронося на противне заготовки булочек.
– Энджел, иди сюда, – зовёт меня Кэрол. Улыбаясь ей, маневрирую между суетящимися женщинами.
– Привет, меня прислали к вам, – произношу, наблюдая, как она быстро смешивает что-то в глубокой чашке.
– Джефферсон сослал тебя к нам, чтобы ты отдохнула. Он всегда это делает, – смеётся она, вытирая руки о передник.
– Что это? – Удивляется, указывая на мои руки.
– Ах, это. Я была в спальне у маленькой девочки и нашла там куклу. Она так расстроилась, что она разорвана и обвинила меня…
– Снова проказы Венди, – подаёт голос одна из женщин.
– Проказы? – Хмурюсь.
– Да, ты новенькая и не знаешь, какая мелкая пакостница эта Венди. Трюк с куклой и её визгом был примерно раз десять уже, – отвечает другая женщина, мягко улыбаясь мне.
– Вообще-то, двенадцать, – смеётся та, что ставила булочки.
– Зачем? Зачем она делает это? – Вздыхая, я смотрю на разорванную куклу.
– Потому что она истеричка, как её мать и бабушка. Наглая мелкая засранка, избалованная ими. Она сама порвала её, и все на это ведутся. Тебе повезло, что это кукла, а не ножницы или нож, – усмехается Кэрол.
– Нож? – От шока, даже присаживаюсь на лавку, что стоит рядом со столом.
– Ага. Она Донну так напугала, – кивает Кэрол.
– Бедная Донна, она беременна и ей нельзя было так волноваться. Венди решила, что Донна отличная мишень для метания ножей…
– О, Господи! И никто ей ничего не сказал? – Ужасаюсь такому.
– Нет, конечно. Она только пугает ножами, ей всё прощается. Она выставляет всех виноватыми, кроме себя. Хорошо, что Джефферсон вовремя появился, а то было бы чего похлеще, если бы это был призрак Освин. Неприятный тип, приехал вместе с этими, – похлопывает меня по плечу одна из женщин.
– Но, всё же, нитки есть? Может быть, она злится, потому что никто не собрал её любимую игрушку, – предполагаю я, пытаясь найти разумное объяснение такому поведению.
– Ага, она не милая девочка, Энджел. И не ищи в ней этого, она вырастет стервой, как её мать. Но нитки есть, глянь в первом шкафчике, там наверху найдёшь, – указывает мне Кэрол, возвращаясь к готовке.
Неправда. Каждый ребёнок хороший, просто многие не видят этого. У детей нет насущных проблем, вроде работы, попыток выжить в этом мире. За них обязаны думать родители. Именно обязаны, и никак иначе. Это большая ответственность, и если уж взялись, то надо сделать детство незабываемым. Дело даже не в деньгах, у нас их было недостаточно для богатой жизни, но это не сделало меня хуже или несчастнее. Наоборот, я научилась радоваться всему, что имею и что приносит мне судьба. Я обожала наши посиделки вечером возле камина, когда можно забраться на папу и чувствовать запахи масла и железа, впитавшиеся в его кожу. Это детство, которое у всех должно быть.
Делаю