гостя, предложил пройти так, не снимая ботинок. Павел проследовал за ним в просторную комнату.
Комната – это было мягко сказано, скорее – это был зал – большой просторный зал. Стены в нём были увешаны старинными картинами, между окнами, в простенках стояли огромные вазоны, из которых тянулись ввысь замысловатые декоративные растения: не-то, живые, не-то, искусственные – понять было невозможно, но было очень красиво и элегантно. Шторы на окнах, словно театральные занавесы, были изящно задрапированы, на потолке, переливаясь всеми цветами радуги, красовалась роскошная люстра, посередине комнаты стоял большой круглый стол, накрытый лёгкой светлой скатертью, вокруг стола, как в кабинете министров, расположились шесть стульев с высокими королевскими спинками. Завершал интерьер комнаты – старинный камин у стены, на котором стояли массивные бронзовые подсвечники. Хозяин квартиры, заметив, с каким интересом гость осматривает его обитель, пояснил:
– Люблю старые вещи. Знаете ли… Среди них мне дышится легче. Я – человек несовременный. Не могу принять всю эту скорость и суету теперешней жизни. Только дома душа моя отдыхает. А там, – Иннокентий махнул рукой в сторону окна, – там столько проблем, стрессов. Я и язву-то свою заработал из-за этой суеты… Кстати, Михал Геннадич, мне очень помог. Можно сказать, от смерти меня спас. Золотые руки у человека… А вы, случаем, не доктор? Или – художник? Фамилия у вас знаменитая… Васнецов, вы сказали? – Иннокентий с нескрываемым любопытством взглянул на Павла.
– Да, Васнецов. Но к художнику Васнецову не имею никакого отношения. Однофамилец. Я – коллега Михаила Геннадьевича. Хирург, – ответил Павел.
– Хирург? Это хорошо…
Но почему это хорошо, Иннокентий не пояснил. Он подошёл к столу, отодвинул стул, жестом пригласил Павла присесть, сам же – устроился с противоположной стороны, положив руки, сцепленные в замок, на стол, корпусом подавшись вперёд. Внимательно глядя в глаза Павла, Иннокентий произнёс:
– Ну-с, молодой человек, а теперь я вас слушаю. Что привело вас в скромную обитель одинокого старика?
Павел достал из сумки пакет, положил его перед собой, вытащил наружу украшения, пододвинул их поближе к Иннокентию.
– Вот… Иннокентий… Извините, не спросил, как вас по отчеству?
– Вениаминович, – отозвался Иннокентий.
– Так вот, Иннокентий Вениаминович, – продолжал Павел, – меня интересует ценность этих украшений, – Павел запнулся, пытаясь точнее изложить цель своего визита, – в общем, я хочу знать, если это конечно возможно… Когда эти украшения были изготовлены и, вообще, имеют ли они какую историческую ценность?
Иннокентий усмехнулся, перевёл взгляд с Павла на украшения, взял цепочку, покрутил её в руках, затем отложил в сторону. То же самое проделал с кулоном и браслетом. Затем молча встал, подошёл к старинному бюро, стоящему за дверью комнаты, вернулся на место, держа в руках массивную лупу. Долго рассматривал украшения через лупу. Наконец, отложил лупу в сторону.
– Вот