ничего, Сереженька, садись в машину, – потянула его Таня.
Андрей Прокофьевич специально приехал за ним, чтобы Сергею не пришлось ехать в ненавистном поезде. Через сорок минут они были у Татьяны дома. Анна Петровна уже накрыла стол.
– Ну, Сергей, давай помянем твоих родных, – сказал Прокофьич. – Не довелось познакомиться, но, по тебе вижу, замечательные были люди. Светлая память!
Танин отец выпил не чокаясь и тут же налил вторую. Мать тоже выпила, и Таня пригубила. Сережа сидел и горько плакал, ничего не понимая.
Так и просидели вечер. Прокофьич пил и закусывал. Хвалил Сережу. Просил, чтобы не раскисал. Объяснял, что деваться все равно некуда, надо жить. Сережа плакал. Пил и ел, когда заставляли. Таня сидела, как кукла, и смотрела то на отца, то на Сережу, иногда под столом гладила Сережино колено. Мать приносила, уносила, подсаживалась к столу, пригорюнясь.
Борисовы оставили Сережу ночевать у себя, а ночью к нему пришла Таня.
Учебный год прошел как обычно. Некоторые текущие задолженности Сергей досдал, некоторые деканат простил, ребята помогли. К сессии Сергей догнал учебный график. Экзамены Сергей сдал прилично, а Таня, как всегда, еле-еле. Сергей стал снова появляться на кафедре.
Зиму и весну Сережа ночевал то в общежитии, то у Тани. Решили, что в июле, когда сдадут экзамены, распишутся. После похорон пройдет больше полгода, и Борисовы убедили Сережу, что срок достаточный.
Танины родители радостно готовились к свадьбе дочери. Сняли банкетный зал, пригласили родню, человек тридцать, да институтские. Получилось шестьдесят человек. Продукты достали, пригласили повара, официантов. Будь здоров, свадьба!
В подготовке Сережа участвовал активно. Бегал много. Деньги у него кое-какие были. Купил себе костюм, кольца себе и Тане. Очень уж Тане хотелось, чтобы были кольца и машина с мишкой или куклой на радиаторе. Только в церковь отказался идти – сам он некрещеный, а креститься сейчас комсомольцу как-то нехорошо. Но на венчании Танина семья особенно не настаивала.
Таня не делала ничего. Больше всего Сережу удивляло, как привычно Таня ничего не делала. Вставала из-за стола и уходила, само собой подразумевалось, что уберется мать. Приносила домой задание на курсовой проект и клала на стол отцу. Само собой, что чертить должен был отец. Отдавала отцу чужой конспект, взятый «до завтра», и тот, не возражая, сидел допоздна и переписывал пропущенную лекцию. Нет, если оставить конкретное задание, то Татьяна сделает, через пень колоду. Но сама она интересовалась только своими стихами, поездками к каким-то интересным людям, в которые не приглашала Сережу, походами на выставки, про которые могла только сказать, что там было «очень интересно», а что было интересного, рассказать не могла.
Свадьбу сыграли. Родители преподнесли молодым путевку на теплоходную экскурсию на двенадцать дней, и молодые поплыли в свадебное путешествие.
В ноябре, ближе к распределению, Сережа выписался из общежития и прописался к жене. А на распределении ему предложили институт, в