же, несомненно, нуждался в защите.
Ося выливал в кротиные норы кипяток.
Высыпал по углам мышиный яд. Собирал в баночку с крыжовника гусениц, а с щавеля колорадских жуков.
Бросал в баночку газету. И поджигал.
Баночки ставил вдоль забора. Как напоминание о том, что кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет.
Чайник весело гонялся за бабочками и лягушками.
Ося любил лето. И лето любил Чайник.
Все любят лето. Даже колорадские жуки, мыши, бабочки, гусеницы и кроты…
С кротов и мышей со временем Ося, наверное, переключился бы на людей. Дедушка с бабушкой собирались отдать Осю этой осенью не в обыкновенную школу, а в Кадетский корпус, недалеко от дома…
«Из него выйдет настоящий генерал!» – с гордостью говорил дедушка.
У которого после войны, как у Осиного пластмассового солдатика, тоже не было ноги.
А бабушка качала головой и иногда смотрела на внука как-то странно. Почти с ужасом.
А Чайник заболел. И больше не гонялся за бабочками и не раскапывал кротовьих нор.
Чайник был такса.
Он лежал, положив длинную морду на короткие лапы. И у него из глаз текли слезы.
А хвост приветливо шевелился только при виде Оси.
«Наверное, съел какую-нибудь больную крысу», – сказал дедушка, и Чайника положили в большую корзину и повезли в город в ветеринарную клинику.
Это было целое приключение. «Чайник! Тебя обязательно вылечат!» – обещал псу Ося, когда автобус уже въезжал в город.
Но Чайник посмотрел на Осю.
Вздохнул и умер.
«Он умер, Ося», – сказал дедушка, заглянув в корзину. А бабушка заплакала.
Они поехали обратно, так и не добравшись до ветеринарной больницы.
Чайника нельзя было оживить.
Дедушка пошел с Осей на задний двор, где сарай, взял в сарае лопату, и под старой сливой они с Осей выкопали яму и, положив Чайника, завернутого бабушкой в плед, в корзине на дно этой ямы, засыпали землей.
Бабушка посадила над Чайником анютины глазки.
Ося не очень испугался. Он привык закапывать мертвых оловянных солдатиков в цветочный горшок, а потом откапывать их, и они получались как новенькие.
Вот и с Чайником он решил поступить точно так же.
Когда бабушка и дедушка в пятницу собрались и уехали (как каждую неделю уезжали) в город, полить цветы и за пенсией, Ося пошел на задний двор, снял с гвоздя в сарае лопату и откопал Чайника.
Что увидел Ося, вы, наверное, можете себе представить. Со смерти друга прошло четыре дня, было очень жарко.
В лесу, за забором, там, где тропинка, виляя между берез и высоких таволг уводила к реке, оглушительно стрекотали кузнечики.
Чертили водяные дорожки у песчаной отмели водомерки.
В камышах плескались мальки.
Плыли вражеские баржи, груженные боеприпасами…
Светило высокое солнце.
Белые черви, личинки мух и самый страшный запах на свете. Медовый, колокольчиковый запах тления. Собачий оскал. И пустые глазницы.
Вот что