знакомиться, интересоваться последними новостями, ибо я был для всех носителем самой свежей информации. Но все они были такие же как и я неимущие, разница лишь в том, что немного раньше меня прибыли в Чили. А те, кто являлись имущими, то есть, эмигранты предыдущих потоков, отнеслись ко мне, кто с безразличием, а иные с откровенной неприязнью.
И тут, бесцеремонно оборвав все расспросы, ко мне решительно подступила уже знакомая старуха Шепокляк или, как её здесь называли, Фельдфебельша.
– Так! Это вы Владислав? – скороговоркой начала она. – Что здесь стоите? Быстро идите за мной. Я покажу вам вашу комнату.
– Подождите, Зоя Степановна, я хочу Владиславу предложить работу. Мне надо с ним договориться, – решительно вставил огромного роста мужчина с коротко стриженной бородёнкой.
Но не тут-то было, Фельдфебельша явно владела всей полнотой инициативы. Она всё жёстко расставила по своим местам:
– Это ты опять, Чикин, лезешь не в свои дела? У меня нет времени болтать тут с вами попусту.
И обращаясь ко мне, властно буркнула:
– Пойдёмте!
Мужчина, которого назвали Чикиным, лишь сокрушённо махнул рукой. А я сразу же уяснил для себя, что лучше молча повиноваться. Фельдфебельша показала место моего пристанища. Это был старый аварийный двухэтажный особняк. Там давно никто не жил. Дом расположился в соседнем с церковью дворе, там же находился и другой совершенно новый особняк, где поселились престарелые обитатели из старых русских. Сама комендантша здесь же занимала одну из квартир нового дома. Моя же комната была в столь запущенном состоянии, что от первого впечатления буквально отвисла челюсть. Там были выбиты стёкла, отсутствовала дверь, штукатурка во многих местах обвалилась, посреди комнаты валялись горы хлама, поверх одной из которых красовалась огромная дохлая крыса.
– О – о – о! – жалобно простонал я.
Шепокляк тут же уловила мой эмоциональный настрой и решительно атаковала, прожорливая, как анаконда:
– А что вы сюда приехали, на всё готовенькое, да? Дома надо было сидеть. И, вообще, вы думали, когда сюда ехали?
– Да, представьте себе, я два года думал, прежде чем решился на этот отчаянный шаг и… – попытался я защититься.
– Что вы мне грубите? – завизжала старуха. – Вас тут облагодетельствовали, а вы ведёте себя по-хамски. Едут тут к нам чёрте кто, прости меня, Господи.
И, уже обращаясь снова ко мне, прошипела:
– А вы лучше бы убирались к себе назад.
– Я на последние средства приехал сюда и мне не на что вернуться даже если и захочу, – униженно пробубнил я.
– Вы надеетесь, что здесь вам кто-нибудь поможет? Не будет этого никогда, – неприязненно визжала Шепокляк. – В последнее время столько вас приезжает. И чего вам не живётся в своей советской России? Достроились до своего Коммунизма и что теперь? Каковы ваши результаты? Чего добились? Просите помощи у нас.
– Я